"Жеральд Мессадье. Цветок Америки ("Жанна де л'Эстуаль" #3)" - читать интересную книгу автора

четко и немногословно, следуя наставлениям бабушки: Христофор Колумб открыл
некие земли за Геркулесовыми столбами. Генуэзец полагал, что это Индия;
однако некоторые свидетельства, в частности географическая карта, которой
обладает он, Жак Адальберт де Бовуа, доказывают обратное. За островами,
обнаруженными Колумбом, возможно, находится целый континент, изобилующий
золотом и другими ценностями. Французская корона могла бы обогатиться,
отправив экспедицию, которая обеспечила бы доступ к этим новым сокровищам.
Карл склонился к бородатому советнику: они что-то обсудили вполголоса,
затем король повернулся к посетителям. Испанцы, объяснил он, ревниво
относятся к тому, что считают своим, если же открытые земли столь богаты,
как утверждает сир де Бовуа, они будут яростно отстаивать право
собственности. Оспаривать у них новый путь в Индию означает войну с ними на
море. Сейчас это затруднительно. Что до богатств, если таковые имеются, то
французские торговцы всегда сумеют извлечь из них выгоду.
Вот и все.
Жак Адальберт поклонился, Куртемон последовал его примеру. Другие
посетители ожидали у дверей.
Выйдя из дворца, молодой человек сказал банкиру:
- Мне показалось, будто я говорю с жителем Луны.
- Он думает только об Италии, - ответил Куртемон. - Хочет получить
Неаполитанское королевство.
Опасная блажь: Неаполитанское королевство уже давно находилось под
властью Арагона. Более того, неаполитанский король Фердинанд, незаконный сын
Альфонса Великодушного, был связан с Сицилией, Сардинией и Арагоном,
поскольку эти земли принадлежали его брату Хуану. Напасть на Неаполь
означало вступить в открытую схватку с Испанией, и отданные французским
монархом в подарок испанцам провинции Сердань и Руссильон вряд ли могли
убедить Фердинанда отказаться от неаполитанского трона. Это понял бы и
семилетний ребенок, но Карл VIII имел разум шестилетнего.
Итак, этот безголовый король вознамерился атаковать испанцев на суше, а
не на море, где шансов у него было бы гораздо больше, а добыча - куда
значительнее, чем Неаполитанское королевство.
Жак Адальберт и Куртемон в унынии вернулись в особняк Дюмонслен.
Новость ничуть не удивила Жозефа. И Жанну, которая пришла позже. Она вместе
с Деодатом посетила кладбище Сен-Северен, чтобы помолиться на могиле
Бартелеми де Бовуа, потом нанесла визит Гийоме, который встретил ее с такой
радостью, что у нее защемило сердце. Сын птичницы, обязанный, как и его,
сестра, всем своим благополучием Жанне, представил ей жену и троих детей,
старшему из которых исполнилось пятнадцать. Он предложил гостям пирожки с
орехами и вино.
Внезапно она вновь увидела свое прошлое. Прилавок на улице
Монтань-Сент-Женевьев, перед Корнуэльским коллежем, Матье, Вийона, Агнессу
Сорель... Ее глаза увлажнились.
- Здесь я когда-то жила, - сказала она Деодату.
Он посмотрел на дом, как и мать, взволнованный.
Эхо слов "когда-то" еще звучало в голове Жанны.
Гийоме познакомил ее с сыном Донки, носившим то же имя. Верный ослик
окончил свои дни, как она и желала, в деревне - точнее, в замке Ла-Дульсад,
у Итье. Она погладила его потомка, и из глаз у нее брызнули слезы.
- Столько воспоминаний, правда? - прошептал Гийоме.