"Жеральд Мессадье. А если это был Он?" - читать интересную книгу автора

убивающее не тех, кто виноват, но невинных! Ибо виноватые хитры, они-то
никогда не покидают своих укрытий. А жертвой нападающих становятся одни
невинные, которые страшатся лишь гнева Божьего. Как по-вашему, сколько
виновных убьет одна атомная бомба, сброшенная на коварного врага? Миллион
невинных и ни одного виновного!
Раздались крики:
- Он правду говорит! Слушайте его!
- Это оружие Сатаны! - добавил человек.
Слово "шайтан" эхом разнеслось над широкой площадью, вызвав некоторую
тревогу и даже ужас у этих людей, оболваненных телевидением и слащавыми
песенками.
Торговец, изгнанный из толпы, теперь о чем-то переговаривался с
полицейскими. Сунул им монету. В самом деле, полицейские Карачи превосходили
попрошаек только в одном: они-то всегда получали свои подачки. В итоге пара
держиморд направилась к арбе, на которой стоял человек, и один из них
крикнул:
- Слезай, проповедник, ты мешаешь торговле! Люди работать хотят.
Раздались протесты.
Турист по-прежнему снимал, все больше увлекаясь. Он и сам взобрался на
повозку ради более широкого обзора.
- В кои-то веки мы слышим проповедь, которая нам понятна! - резко
бросила жандарму какая-то женщина. - Дай человеку договорить!
- Я же сказал, пускай слезает. Не то мы сами его стащим.
Недовольный гул поднялся в толпе, выросшей еще больше. И стал
угрожающим, когда один из полицейских полез на арбу. Незнакомец бросил на
непрошеного гостя пронзительный взгляд черных глаз, от которого тому стало
не по себе.
- Добро пожаловать, полицейский, - сказал незнакомец. - Вижу печаль на
твоем лице. Один из твоих сыновей болен, так ведь?
Полицейский был явно сбит с толку.
- Верно. И что дальше?
- А то, что мальчик неповинен в твоих грехах, полицейский. И сейчас он
по воле Всевышнего выздоровел.
- Врачи сказали, что ему осталось жить несколько недель, - возразил
тот. - Плетешь тут небылицы. Ну-ка давай слезай!
Он схватил человека за руку.
По людскому морю прокатилась волна. Какая-то женщина, крича и
размахивая руками, пыталась протолкаться сквозь толпу.
- Эмад! Эмад! - кричала она.
Полицейский нахмурился. Это было его имя. Он посмотрел на женщину и
отпустил незнакомца.
Женщина была его женой.
- Эмад! - кричала жена. - Наш сын выздоровел!
Толпа начала смутно понимать, что происходит, и расступилась, чтобы
пропустить женщину, тащившую за собой мальчика. Мальчуган был напуган, но
шел.
Полицейский опустился на корточки, вгляделся в ребенка. Это и точно был
его сын, еще вчера еле дышавший в своей кроватке. Сглотнув слюну, он
обернулся к незнакомцу, по-прежнему стоявшему на арбе. Тот улыбался ему.
- Маловер, - сказал он. - И ты не верил во всемогущество Господа.