"Георгий Васильевич Метельский.?Доленго (Повесть о Сигизмунде Сераковском) " - читать интересную книгу автора

Дубельт придумывает ему кару.
- Я прошу вас забыть о том, что вы только что сказали, - прозвучал
наконец голос Дубельта, - равно как забуду об этом и я. Я это сделаю, мой
юный друг, только потому, что вижу в вашем лице человека честного и
неиспорченного, юношу, которому по самому возрасту своему свойственно
заблуждаться. На сегодня я вас больше не задерживаю. Будьте здоровы, -
сказал он по-французски и протянул руку к колокольчику, чтобы пригласить
конвоира.
И снова два дня Сераковского никуда не вызывали. Постепенно он стал
привыкать к подневольному положению, к солдату, который по утрам поливал
ему на руки из кувшина, к невкусным обедам без ножа и вилки, к решетке на
окне и к неторопливым шагам часового у двери, которые то замирали вдали,
то приближались.
Чтобы хоть немного отвлечься от мрачных мыслей, он раскрывал окно и
смотрел на мощенный булыжником двор и железные ворота, жалобно скрипевшие,
когда их открывал дежуривший около входа жандарм. Из окна можно было
наблюдать, как вели под конвоем арестованных на допросы - от каземата в
главное здание Третьего отделения. Движение во дворе не затихало ни днем,
ни ночью - в любое время суток в этом страшном учреждении готовы были
принять новых <гостей> с воли.
Сегодня утром, глядя из окна, Сераковский обратил внимание на
молодого человека в потрепанном студенческом сюртуке, с черными закинутыми
назад волосами, которых давно не касались ножницы парикмахера. Он шел
легко, стремительно, и казалось, что, не будь рядом жандарма, давно бы
перебежал через этот угрюмый двор. Молодой человек чем-то понравился
Сераковскому, и он стал с нетерпением ожидать его возвращения в камеру.
Ждать пришлось долго. Лишь в обед Сераковский вновь увидел в окно
студента. Но что с ним произошло? Студент шел, шатаясь, прикладывая ладонь
ко лбу.
Теперь Сераковский смог получше рассмотреть его лицо, окаймленное
бородкой, невероятно бледное, с открытым высоким лбом и большими глазами.
Забыв об осторожности, он просунул руку за решетку, стараясь привлечь
внимание студента, и тот заметил, ответил легким движением головы.
- Не положено, ваше благородие, - услышал Сераковский голос
часового. - Отойдите от греха подальше.
- Кто этот студент?
- Не можем знать, ваше благородие.
- Его били?
Солдат молча вздохнул в ответ.
Вяло отхлебывая жидкие щи, Сераковский прислушивался к тому, что
делалось за дверью. Сначала все было как обычно: раздавались мерные шаги
часового, но вскоре к привычным звукам прибавились другие, и Сераковский
догадался: ведут избитого студента. Непомерно толстые стены хранили тайну
того, что делалось в камерах, в здании почти всегда стояла гнетущая
тишина, и, может быть, поэтому шаги в коридоре раздавались особенно
отчетливо и гулко. Они затихли совсем рядом, и Сераковский услышал, как
захлопнулась дверь. Было похоже, что студента привели в соседнюю камеру.


Постепенно в деле Сераковского накапливалось все больше бумаг -