"Морис Метерлинк. Мудрость и судьба" - читать интересную книгу автора

проявляется лишь в некоторых внешних несчастьях, как, например, в болезнях,
в несчастных случаях, в неожиданной смерти любимого человека и т.п. Но
совершенно нет рока внутреннего. Воле мудрости дана власть выправлять то,
что не поражает смертельно наше тело. Часто даже этой воле удается
проникнуть в узкую область внешнего рока. Правда, нужно предварительно
накопить в себе тяжелое и терпеливое сокровище для того, чтобы эта воля в
торжественную минуту обрела в себе силы, необходимые для действия.

XV

Статуя судьбы кидает огромную тень на долину, которую она как будто
заполняет своим мраком. Но эта тень являет резкие очертания взору тех,
которые смотрят на нее с уступов горы. Правда, мы рождаемся в этой тени, но
многим из нас дано из нее выйти; и если наша слабость или наши немощи
приковывают нас до самой смерти к областям, покрытым тенью, то одна
возможность временами покидать их в желаниях или в мыслях уже много значит.
Возможно, что судьба властвует над некоторыми из нас с особенной силой, в
силу наследственности или инстинкта, или других законов, еще более
неумолимых, глубоких и неисследованных; но даже тогда, когда она поражает
нас незаслуженными и безмерными бедствиями, даже тогда, когда она понуждает
нас совершить то, что мы не совершили бы, если бы она насильно не толкала
нашу руку, стоит действию совершиться, чтобы отныне судьба не влияла более
на все то, что произойдет в нашей душе. Поражая сердце, обладающее доброй
волей, рок не в силах помешать, чтобы выстраданное несчастье или осознанное
заблуждение не открыли в этом сердце источника света. Он не в силах помешать
тому, чтобы душа преобразила каждое из своих испытаний в неотъемлемое благо
мысли или чувства. Какова бы ни была сила рока во внешнем мире, он
останавливается, как только видит на пороге души одного из молчаливых
стражей внутренней жизни. И если мы ему разрешаем тогда доступ в тайную
обитель, он может проникнуть туда лишь благодетельным гостем для того, чтобы
оживить отяжелевшую атмосферу, восстановить мир, увеличить свет, усилить
ясность, осветить горизонт.


XVI

Спросим еще раз, что бы мог сделать рок, если бы он ошибся душою и
вместо Эдипа растянул свои сети перед Эпикуром, Марком Аврелием или
Антонином Благочестивым.
Я даже согласен допустить, что он мог бы заставить, например, Антонина,
в том же неведении, как Эдип, осквернить ложе своей матери. Смог ли бы он
что-нибудь потрясти в душе благородного монарха? Не походил ли бы конец
этого события на развязку всех других драм, которые происходят в жизни
мудреца? Не разрешилось ли бы также и оно в великое, правда, страдание, но
также и в великий свет, рожденный этим страданием и уже наполовину
одержавший победу над тенью судьбы? Антонин плакал бы, как плачут все люди;
но самые обильные слезы не в силах потушить ни единого луча в душе, которая
светится незаимствованным светом. Путь, ведущий от страдания к отчаянию, для
мудреца весьма длинен, и мудрость никогда еще не проходила этого пути до
конца. На той нравственной высоте, которой достиг Антонин, как показывает