"Морис Метерлинк. Разум цветов " - читать интересную книгу автора

действительность, ибо он и не выдает их за наблюдения. Они живут в каком-то
мире, быть может, и невозможном, но о котором мы каким-то чудом все-таки
кое-что знаем. Они как будто осуществили наши мечты и превратили наши
смутные радости и горести в утонченнейший и чистейший эфир чувств. Нам
вполне понятен удивленный восторг Октава Мирбо, который среди скептической
суеты парижской жизни впервые прочел "Принцессу Мален". Казалось, чистые
мечты детства давно умерли - и вдруг Метерлинк воскресил их более
прекрасными, чем они сохранились в нашей памяти.
Правда, все эти ангелоподобные женщины и юноши являются нам как персонажи
трагедий и как жертвы судьбы. Но их страдания и сама смерть носят на себе
печать мировой жизнерадостности, а не мировой скорби, окружены полосою
света, а не тени. Они страдают и гибнут, потому что души их созданы из
слишком легкого и светлого эфира, не тяготеющего к земле. Художник воплотил
в них свою веру в божественность человека, и трагизм их судьбы не
обесценивает жизни, а, наоборот, бесконечно увеличивает ее ценность. Какова
бы ни была явная, придуманная идея этих трагедий (часто подражательная), их
скрытая, имманентная идея всегда радостна и светла, и порождается она не
словами или ситуацией действующих лиц, а тем, что эти лица существуют, что
они неизреченно прекрасны, кротки, легки.
Метерлинку удается оттенить идеальные образы один от другого, рисовать на
ослепительно белом фоне нечто еще более белое, а на этом более белом -
третье, самое лучезарное. Возьмите "Аглавену и Селизету", пьесу, в которой
стилизованно изображены блаженства и томления любви и которую можно назвать
вечной трагедией любви, или, еще вернее, последней трагедией человеческой
души. В самом деле, можно представить себе время, когда все люди станут как
боги - и мудрые, и кроткие, и правдивые, и тем не менее жизнь их будет
безысходной трагедией благодаря любви и связанной с нею ревности. Ибо кто
любит, тот помещает центр своей жизни вне себя, в чужой жизни, а между
любовью и взаимностью нет внутренней связи. Метерлинк и рисует такое время и
таких идеальных людей, которые, несмотря на всю свою доброту и правдивость,
все же становятся жертвами любви. К душе Мелеандра тяготеют две жизни, а
ответить любовью он может только одной. Но посмотрите, с каким искусством
Метерлинк в этой пьесе отделяет свет от света. Казалось бы, мудрая, добрая,
всепонимающая Аглавена воплощает совершенство красоты, но рядом с маленькой
Селизетой, не только прекрасной, но и не знающей о своей красоте, Аглавена
кажется стоящей в тени. Аглавена и Мелеандр все время жалеют Селизету и
снисходят к ней, стараются поднять ее до своей мудрости и куда-то повести.
Но зато потом, совершив свой подвиг, какими Селизета делает их жалкими и
растерянными. Они ползают у ног умирающей, вымаливая ее признание - сами не
зная для чего. Но Селизета умирает, унося с собой тайну своей красоты и
своей жертвы.

X

Мы приближаемся к самой (ветлой вершине творчества Метерлинка -
единственной, несравненной трагедии всепрощения и всеоправдания "Сестре
Беатрисе". Настроение последней благости и доброты, которыми проникнута
пьеса, было уже раньше высказано Метерлинком в его морально-философском
трактате, лучшем из всех, им написанных, - в "Сокровище Смиренных".
Книга эта при появлении своем не была сразу оценена критикой, и ее влияние и