"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автора

этому поводу статью; в редакции очень хвалили, но попросили убрать цифры.
- Понимаете, товарищ Городулин, уж слишком это мрачно выглядит. Вы
возьмите один факт полегче и оттолкнитесь от него.
Он перечитал сейчас, не присаживаясь, свою заметку. Нет, не станет
переделывать. Ну их к лешему... Написано коряво, а факты правильные.
Заперев сейф, Городулин хотел было позвонить начальнику - тот иногда
задерживался допоздна в Управлении, - но передумал. "Обойдется, - решил
Городулин, - не он мне, я ему нужен".
Вызвав машину, поехал домой. По дороге казалось, что шофер уже тоже все
знает.
Антонине Гавриловне Городулин ничего рассказывать не стал. Перед сном
они, как всегда, по-стариковски погуляли в тихую сторону - к
Александро-Невской лавре. Когда проходили мимо лавры, к воротам подъехал
ЗИМ, из него вышел священник.
- Поп на автомобиле - зрелище антирелигиозное, - сказал Городулин.
- Да почему? - улыбнулась Антонина Гавриловна.
- Илья-пророк ездит на колеснице, а у этого хлюста - ЗИМ...
Среди ночи Алексею Иванычу показалось, что жена не спит. Он тихо
сказал:
- Тоня, а Тоня... Может, мне на пенсию выйти? Но Антонина Гавриловна,
очевидно, спала, она только спросонок пробормотала:
- Боржом на тумбочке...
На другой день с утра часов до трех Городулин занимался
несовершеннолетними. Этим отделением ведал капитан Зундич. Городулин ценил
его больше других работников, хотя многие в Управлении и называли капитана
"талмудистом".
Зундич окончил пединститут, служил во время войны в контрразведке,
оттуда пришел в уголовный розыск. Очень некрасивый, в очках, с большим,
словно заспанным ртом и длинным выпуклым подбородком, с удивительно умными,
добрыми и грустными глазами, Зундич не отличался какими-нибудь особенными
качествами сыщика: раскрываемость преступлений по его отделению была
невысока. Но никто не умел так предупреждать преступления, заниматься так
называемой профилактикой, как капитан Зундич.
Работа эта, к сожалению, не броская, не очевидная, да в нее и не очень
верят. А Зундич верил. Он редко сидел на Мойке и вечно шнырял по школам,
ремесленным училищам и заводским молодежным общежитиям. У него постоянно
возникали какие-то идеи, которыми он одолевал то обком комсомола, то
Управление трудовых резервов и всегда прежде всего - Городулина.
Нынче Зундич нашел под Гатчиной старого коммуниста, пенсионера-учителя,
с которым они вместе придумали организовать для неработающей молодежи
комсомольский трудовой лагерь. Соседний председатель колхоза отнесся к этому
скептически, но согласился выделить под общежитие сарай, бачок для воды и
кое-какой инвентарь. Пока это было все. Если не считать, что Зундич уже раз
пять собирал в Гатчине довольно пеструю молодежь и сумел убедить ее
записываться в лагерь, которого еще не существовало.
Сейчас он принес Городулину подробный план работ лагеря и даже рацион
питания.
- Надо достать кровати, - сказал Зундич, не дожидаясь, пока Городулин
дочитает план до конца.
- А где я тебе их возьму?