"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автора - Не, - сказал Романенко.
По его открытому лицу было видно, что ему и врать-то лень. Татьяна Ивановна нервно прошлась по классу. Когда она проходила мимо Романенко, он с насмешливой вежливостью посторонился. - Я совершенно не могу представить себе твоей психологии. Для чего же ты ходишь в школу? - Батька велит... - Ну а ты объяснял ему, что не хочешь учиться? - Сколько раз... - А он что? - Дерется. Ломов предполагал, что в классе засмеются. Но этого не случилось. Видно было, что парень надоел всем до смерти. - Садись, - сказала Татьяна Ивановна. Вздохнув, Романенко пошел на место. Он плюхнулся на парту, как человек, рубивший дрова три часа кряду и наконец получивший возможность передохнуть. Несмотря на то что Татьяна Ивановна вызвала его явно преднамеренно - это Ломов понимал, - она долго еще не могла прийти в себя, и в классе царила та тягостная атмосфера, когда ученики ощущают раздраженность учителя, знают, что они не виноваты, и чувствуют себя виноватыми. Опытный, умелый преподаватель вызвал бы для контраста лучшего ученика и обрел бы душевный покой в толковых, разумных ответах. Но Гулина, словно боясь, что ее могут заподозрить в желании выхвалиться, продолжала вызывать кого попало. Ей уже было ясно, что она делает нехорошо, видела даже удивленное и огорченное лицо старосты, Нади Калитиной, но не могла Она презирала сейчас этого маленького, щуплого директора, который сидит на последней парте и даже ничего не записывает, а потом выбежит из класса и донесет завучу, и завуч, монотонно, в нос, станет рассказывать, какая она, Гулина, отвратительная учительница, и директор будет сокрушенно поддакивать. Она так ясно представляла себе все это, что после звонка не пошла в учительскую. Вечером к Ломову приехал Корней Иванович Романенко. Сидя в комнате, Ломов сперва услышал ржание жеребца; затем тихий голос Поли в палисаднике и топанье ног на крыльце. Хлопнула входная дверь, кто-то громко, весело спросил: - Хозяин принимает? На пороге вырос, подпирая притолоку, в задубеневшем брезентовом плаще, в резиновых сапогах и военной, фуражке, плотный мужчина с крупным мясистым лицом. - Ну и зловредная баба! - сказал он, указывая на Полю, которая вошла вслед за ним в кухню. - А все почему?.. Директора сменяются, а она остается. Романенко, Корней Иванович... Может, слышали? Он произнес это подряд, одним и тем же тоном, протягивая Ломову руку и улыбаясь. - Садитесь, пожалуйста, - попросил Ломов. - Может, неудобно, что я к вам на дом? Да у нас тут на селе служба - по законам природы: от росы до росы... Романенко сел на узкий деревянный диван, с трудом разместив около себя длинные ноги. |
|
|