"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автора

Хотя она и сказала, что не знает, по какому поводу его требуют в город, но
ее блеклые глаза торжествовали.
На другое утро Ломов шел по травянистой обочине большака, выбирая место
посуше, когда его нагнал Романенко в своей рессорной бричке.
- Хозяину привет! - крикнул он, сдерживая жеребца. - Куда путь держим?
- На станцию, - ответил Ломов.
- Бедность наша, - сказал Романенко. - У директора школы коня нету!
Обзаводиться надо, товарищ Ломов.
Он легко, на ходу, выпрыгнул из брички, швырнул вожжи на сиденье и
пошел рядом.
- Пройдемся маненько...
Они шли некоторое время молча.
- Как с интернатом? - спросил Романенко. - Лес достали?
- Пока нет, - хмуро ответил Ломов.
- Фондовый товар, - вздохнул Романенко. - Я так полагаю, городскому
человеку в наших условиях трудно. По Ленинграду не скучаете?
- Нет.
- Был я один раз в Ленинграде. В сорок шестом. Культурный город. Каждый
камень помнит исторические события. С харчами было в сорок шестом туговато.
А нынче, я полагаю, всего завались?
От Романенко душно пахло луком и тем стойким запахом вина, который уже
не зависит от того, пил ли человек час назад или неделю назад,
- Теперь такой вопрос, - сказал он, как всегда загадочно перескакивая с
одного на другое. - Привезут тут на той неделе в одно место телеграфные
столбы. По стандарту они не подойдут. А лес сухой, выдержанный, в аккурат
для вашей пристройки...
- Послушайте, - остановился Ломов. - Вы для чего мне все это
рассказываете?
Романенко тоже остановился; наклонив голову, он высморкался в грязь.
- Исключительно для пользы дела.
Лицо у него было привычно добродушное и бесхитростное.
- Если вы думаете, - сказал Ломов, - что телеграфные столбы могут
повлиять на успеваемость вашего сына...
- Боже спаси! - крикнул Романенко, замазал руками и рассмеялся. - Та
разве ж я не понимаю? И думки такой не булo!
- Вот и хорошо. А теперь я хотел бы побыть один. Мне нужно собраться с
мыслями.
- Бувайте, - сказал Романенко.
Он всегда переходил на полурусский-полуукраинский жаргон, когда у него
что-нибудь не удавалось.
Бричка исчезла за бугром.
В поезде Ломов составил список дел, которые ждали его в Курске.
С ним происходила странная вещь: он сам чувствовал, что, чем больше
реальных осложнений возникало на его пути, тем он становился упрямей.
Обнаружилось вдруг, что, разозлившись, Ломов гораздо больше владеет собой,
своими мыслями, чем в обычном состоянии. Он видел, что, с тех пор как ему
удалось определить своих друзей и врагов, жизнь в Грибкове стала
осмысленней.
Обежав в Курске до обеденного перерыва все необходимые места и
нагрузившись покупками для школы, уставший и голодный, он пришел в облоно.