"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автора

Он бывал в гостях у своих сослуживцев, и когда возвращался от них
домой, то замечал, что в комнате у него неуютно: на спинке кресла непременно
висел пиджак, лампочка под потолком была без абажура, повсюду валялись
книги, газеты, и куда-то всегда исчезала пепельница. Все это как будто было
легко устранимо, но почему-то никак не устранялось.
Изредка к Сизову приходили домой дипломники и аспиранты. Он любил
помогать им, охотно давал книги, необходимые для их работы, увлекаясь,
делился с ними теми мыслями, которые собирался изложить в своих научных
статьях.
Никогда при этом студенты не чувствовали, что они в гостях у Сизова;
его комната на время превращалась в институтскую аудиторию или библиотеку.
Принимая у своих учеников экзамены, Виктор Петрович ревниво следил не
только за тем, умеет ли человек хорошо ответить на заданные в билетах
вопросы, но и обращал внимание на интонацию. Он был беспощаден к студентам и
даже язвителен, если замечал безразличие к науке. На виду у всей группы
Виктор Петрович долго, в самых элементарных, а потому и обидных выражениях
выговаривал ученику или ученице за лень и равнодушие. Вот тут он считал, что
слезы отнюдь не мешают делу: человек плачет, ибо осознал свою вину.
Его уважали и побаивались. Были студенты, умевшие копировать Сизова. Он
услышал однажды, как юноша-первокурсник, окруженный улыбающимися товарищами,
говорил:
- Вы учитесь на одном из интереснейших факультетов. Ваше обучение стоит
государству больших денег. Вы комсомолец. Если вы не чувствуете внутреннего
влечения к профилирующему предмету - физике, то занимать место в нашем
институте по меньшей мере легкомысленно. Переводитесь в стоматологический.
Сизов громко кашлянул, чтобы его заметили, и, когда юноша испуганно
оглянулся, сказал ему совершенно серьезно:
- Это вы изображали Меня? Похоже. И, главное, абсолютно правильно по
мысли.
У него была великолепная память: студент, не сумевший ответить на
какой-либо вопрос, мог быть уверен, что рано или поздно Виктор Петрович
спросит у него снова именно тот раздел физики, который он в свое время не
усвоил.
Его лекции посещались аккуратно. Окончив институт и уехав по
распределению в какой-нибудь далекий город, студенты не писали ему писем о
своей личной жизни, но если они испытывали на первых порах затруднения в
работе, то обращались к Виктору Петровичу за советом, - он отвечал им
немедленно.
Было время, когда Виктор Петрович в любом обществе, в любой компании
оказывался самым молодым человеком. Стоило узнать, сколько ему лет, как
непременно кто-то произносил:
- Ну, вы совсем мальчишка!
И ему было приятно, что он, совсем мальчишка, находится в компании
пожилых людей. Долгое время он был самым молодым студентом в группе, затем
самым молодым преподавателем института, потом самым молодым кандидатом наук.
И вдруг это оборвалось. Он и сам теперь часто произносил фразу, обращенную к
какому-нибудь способному тридцатилетнему мужчине:
- Ну, вы совсем мальчишка!
Представления о возрасте сдвинулись: нынче ему уже начинало казаться,
что, пятьдесят - шестьдесят лет - это еще пора зрелости.