"Израиль Меттер. Среди людей" - читать интересную книгу автора

навалилась тоска. И не какая-нибудь, а злая тоска. Я больше не мог слышать
голоса инспекторши, я облокотился о стол и незаметно для окружающих прижал
пальцы к ушам.
Рядом со мной сидела учительница начальных классов Лидия Александровна.
Я видел ее милое испуганное лицо, она выдвинулась немножко вперед, чтобы
заслонить меня от директора.
В тот день больше никто не выступал, если не считать нашего физрука. Он
сказал, что мои идейные ошибки не случайны, ибо, по его наблюдениям, ко мне
льнут именно те ученики, которые уклоняются от занятий по физкультуре. И еще
он сказал, что совершенно согласен с инспектором: к педагогу Охотникову надо
присмотреться.
Я глядел на учителей, - никто не улыбнулся. А может, они и правы, и это
вовсе не смешно, когда кретин имеет право голоса?
После педсовета Варвара Никифоровна попросила меня зайти к ней. Я
задержался у нее недолго. По-моему, нам обоим было неловко.
- Вам интересно выслушать мое мнение? - спросила Варвара Никифоровна.
Мне было неинтересно, но я сказал, что интересно.
- Все, что говорилось о вас, Николай Семенович, глупо и мерзко. Через
это надо переступить, потому что есть дети, которым вы нужны.
Я молчал, зная, что на этом она не остановится. И она понимала, что я
знаю, что на этом она не остановится.
- Поверьте моему жизненному опыту, Николай Семенович. Лучше поступиться
в детали, сохранив свои силы для главного.
- Спасибо, Варвара Никифоровна. Учту.
И тут я произнес глупую фразу:
- Могу быть свободным?
Она шла за мной до сеней, и в темных сенях тихо сказала:
- А может, вы и правы...
Ночью я не спал.
Я произносил речи.
Я даже вскакивал пить воду, до того неистовые речи я мысленно
произносил. Они были обращены к кому-то самому умному, самому справедливому.
И говорил я вовсе не о себе, - даю слово, что моя судьба меня не волновала.
Он слушал меня, разгневанный, и даже произнес, когда я перевел дух:
- Продолжайте, товарищ Охотников.
Мне было удивительно легко с ним договориться, и я заснул под утро
совершенно довольный.
Утром я увидел директорский приказ, в котором мне был объявлен выговор.
А через неделю состоялось районное совещание руководителей школ. От нас
были вызваны Ольга Михайловна, Тамара и я.
Совещание собралось в лекционном зале Дома культуры.
В конце своего доклада о состоянии восьмилетнего обучения в нашем
районе завроно упомянул меня. Я не успел уловить тот ручеек, который
соединял меня с обязательным восьмилетним обучением. Вероятно, завроно и не
очень заботился о нем.
Свой доклад он читал. По-моему, в этом есть какое-то бесстыдство, к
которому мы привыкли. Мальчиков и девочек мы учим в школе связному изложению
своих мыслей, а тут взрослый дядя бубнит знакомые всем сочетания звуков, да
еще записанные не им, а кем-нибудь из инспекторов. Может, потому и надо
писать все это, что говорить без мыслей гораздо трудней? Попробуй выучи