"Густав Майринк. Растения доктора Чиндерелла (Сб. "Люди без костей")" - читать интересную книгу автора

Кажется, что какая-то дьявольская рука дает мне отдых через все более
короткие промежутки времени и выдвигает на мой жизненный путь картины
ужаса, становящиеся с каждым разом все страшнее. Словно для того, чтобы
вызвать у меня новый, незнакомый род сумасшествия, - медленно и с крайней
осторожностью, - вид сумасшествия, незаметный для окружающих и ощущаемый
только тем, кто охвачен им, причиняющий ему неописуемые муки.
В один из следующий дней после того опыта с иероглифом, я сразу
сделал открытия, принятые мною вначале за обман чувств: я слышал странно
свистящие или резкие звуки, прорезывавшие повседневный шум, видел
блистающие цветы, незнакомые мне до тех пор. - Загадочные существа
появлялись передо мной, неслышные и невидимые для людей, и производили в
призрачной полутьме непонятные и бесцельные движения.
Так, например, они могли изменять свою форму и внезапно лежать как
мертвые, спускались потом как длинные слизистые веревки по водосточным
трубам или сидели скрючившись, словно усталые, в тупой неподвижности в
темных сенях.
Это состояние ясновидения продолжается у меня недолго, - оно растет и
исчезает как месяц.
Постоянное уменьшение интереса к человечеству, желания и надежды
которого проникают ко мне словно издалека, говорит мне, что душа моя
постоянно находится на темном пути - далеко, очень далеко от человечества.
В начале я позволял шепчущим предчувствиям, наполнявшим меня,
руководить собой, - теперь, - я, как запряженная лошадь, и должен идти по
тому пути, на который меня направляют.
И вот, видишь ли, однажды ночью что-то заставило меня встать и
погнало меня бесцельно по тихим улицам старого города ради фантастического
впечатления, получавшегося от этих старинных домов.
Неуютно в этой части города, как нигде в мире.
Там никогда не бывает совсем светло, никогда не бывает полного мрака.
Какой-то бледный, тусклый свет исходит откуда-то, и струится, как
фосфоресцирующий пар с Градшина на крыши.
Завернешь в какую-нибудь улочку и видишь мертвую тьму и вдруг, из
какой-то щели, выглянет призрачный луч света и, как длинная злая булавка,
вонзится в зрачки.
Из тумана вынырнет дом, - с обломанными плечами и уходящим назад
лбом, и начнет таращить бессмысленно, как околевающий зверь, свои пустые
чердачные отверстия на черное небо.
Стоящий рядом вытягивается, жадно стремясь посмотреть своими тлеющими
глазами на дно колодца, чтобы узнать, там ли еще дитя ювелира, утонувшее
сто лет тому назад. А если идти дальше по торчащим камням мостовой и вдруг
взглянуть вокруг себя, захочется держать пари, что только что на вас из-за
угла глядело губчатое бледное лицо, но не на уровне плеча - нет, совсем
внизу, где могла бы быть голова большой собаки...
Ни одного человека не было на улице.
Мертвая тишина.
Древние ворота молча стояли.
Я свернул на Тунскую улицу, где находится дворец графини Морцин.
Там, съежившись, стоял в тумане узкий дом, имевший в ширину только
два окна, чахоточное, злобное строение, там я остановился, прикованный, и
почувствовал, что меня охватывает состояние ясновидения.