"Борис Мезенцев. Опознать отказались " - читать интересную книгу автора

различать охраняемых конвоем людей. По обочинам туда и сюда сновали
мотоциклисты, солдаты в касках ощетинились автоматами, овчарки на длинных
поводках высунув языки, тянули вперед своих хозяев - эсэсовцев. Выстрелы,
злобные крики конвоиров, безмолвие движущейся человеческой массы нас
волновало и угнетало.
Медленно и угрюмо тянулась колонна военнопленных. В форме, в нательном
белье, голые до пояса, а порой и в гражданской одежде шли, понурив головы,
изможденные люди. Многие двигались с трудом, опираясь на плечи более крепких
товарищей, а обессиленных несли на руках и на связанных, как носилки,
палках. Но таких было немного. Если кто падал и не поднимался, того
пристреливали конвоиры.
Они шли молча, придавленные страхом перед неизвестностью, униженные
позорным положением, томимые голодом и жаждой. Их бессилие и покорность для
нас были непостижимы и горькой обидой отзывались в сердце. Но встречались
лица решительные, непреклонные и гордые.
Солнце палило нещадно. Облизывая пересохшие губы и жадно глядя на срубы
колодцев, некоторые пленные чуть слышно повторяли: "пить, пить" и шли дальше
в полусознании, механически переставляя отяжелевшие ноги.
К дороге со страхом и недоумением стекались горожане. Кое-кто потом
приносил ведра с водой, но конвоиры не подпускали людей близко к пленным,
выливали воду и, ругаясь, стреляли вверх. Иногда солдаты подзывали женщин с
ведрами и, напившись, разбивали о землю кружку или стакан, простреливали
ведра и, погрозив оружием, шагали дальше.
Плотно сжав губы, бледный, Николай растерянно смотрел на жуткое шествие
и молчал. А пленные все шли и шли, и, казалось, не будет конца и края этому
потоку горя, страданий.
Мы тогда еще не знали о жестоких боях под Харьковом, хотя немецкая
пропаганда уже кричала о крупном наступлении на юге восточного фронта и об
уничтожении большой группировки советских войск на Изюмо-Барвенковском
направлении.
И вот у нас в, городе появилось страшное место - лагерь для
военнопленных.
Сотни жителей, в основном женщины, приходили к нему, приносили
продукты, толпами и в одиночку бродили на почтительном расстоянии от колючей
проволоки, стараясь увидеть знакомое лицо или услышать желанный голос.
Охранники с овчарками дежурили около заграждений, выкрикивали
ругательства в адрес близко подходивших к проволоке, а иногда спускали
собак, которые с невероятной лютостью набрасывались на перепуганных людей.
Нередко солдаты стреляли над головами женщин, но все это не умеряло
стремления отыскать мужа, брата, сына. Через проволоку пленные бросали
камни, завернутые в тряпку или бумагу, где указывался адрес и фамилия того
или иного из них. Как правило, эти "послания" исправно доставлялись по
назначению не только жителям города, но и в отдаленные села и соседние
города. Их доставляли меняльщики и те, гонимые голодом, кто переселялся в
села или разыскивал родственников.
Были случаи, когда за вознаграждение коменданты лагерей и охрана
отпускали пленных, но взятки они требовали довольно крупные и торговались с
упрямством заправских дельцов. Человека можно было спасти только за золото.
Обручальные кольца, крестики, серьги, золотые зубы и коронки - все шло для
выкупа. Обычно посредниками в этих случаях были переводчики. Торг велся