"Ферн Майклз. Валентина " - читать интересную книгу автора

детского возраста! - заметил эмир.
Валентина от удивления даже вздрогнула, уловив теплое чувство в его
словах. Ах, если бы она все еще оставалась ребенком! Как это чудесно -
чувствовать себя маленькой, ни о чем не беспокоиться и ничего не бояться. Те
стародавние дни, когда она играла вместе с Беренгарией, как равная ей, были
самыми счастливыми в ее жизни.
Глаза девушки смотрели мрачно и безжизненно, когда она отвечала эмиру:
- Я не дитя, и уже очень, очень давно перестала ощущать себя ребенком,
которому жизнь представляется простой и счастливой. Сейчас моя жизнь
осложнена многими несчастьями. Я знаю, теперь в твоих руках моя судьба, и
ничего не могу с этим поделать.
- А если бы у тебя была такая возможность, что бы ты предприняла? -
поинтересовался эмир.
Валентина некоторое время продумывала свой ответ, прежде чем
произнесла:
- Я очень хочу жить и собираюсь бороться за свою жизнь. Разве ты не
поступил бы так же? - тихо спросила она.
Рамиф тоже ответил ей не сразу.
- Присядь, моя юная красавица! Позволь получше разглядеть тебя. Терпеть
не могу, когда женщины смотрят на меня сверху вниз! Ты не должна меня
бояться. Я не людоед, а всего лишь скрюченный старик с угасающим зрением,
впрочем, это я тебе уже говорил. Скажи, что я мог бы для тебя сделать?
- Наверное, мне и в самом деле не стоит опасаться тебя, но в твоем
дворце уже отыскался человек, затаивший на меня злобу, - ответила Валентина,
осторожно присев на пунцовую подушку.
Она была готова вскочить в любой момент. Рамиф нахмурился.
- За всю мою жизнь у меня в гареме не была убита ни одна женщина,
насколько мне известно. Чего же ты опасаешься? - выцветшие старческие глаза
настороженно наблюдали за девушкой.
Валентина вдруг с облегчением почувствовала, как спадает напряжение в
душе и теле, и прислонилась к разноцветным подушкам. Эмир был озадачен
неожиданной переменой ее настроения.
- Я доверяю тебе, - тихо сказала Валентина. - В твоем дворце мне не
угрожает никакая опасность.
- Почему же ты решила доверять мне? - резко спросил Рамиф, его опечалил
поспешный ответ прелестной невольницы.
- Потому что ты говоришь мне правду. В самом деле, ты старый человек. Я
вижу, как дрожат твои губы и трясутся руки. У тебя слабое зрение, и тебе
приходится щуриться, чтобы разглядеть меня. Старея, люди становятся мягче
сердце, и они склонны к забывчивости. Я искренне сочувствую твоей немощи и
хотела бы чем-нибудь помочь. Я молодая и сильная, и глаза у меня зоркие.
- Я слишком стар, чтобы проводить время с женщинами, - раздраженно
признал эмир. - Теперь у меня остались лишь воспоминания о прежних утехах и
мысли об Аллахе. Мохаб радеет о моем благополучии и заботится всячески обо
мне. С детских лет мы всегда с ним были рядом.
- Увы, он постарел, как и ты, эмир, - мягко вымолвила Валентина. - Я
внимательно наблюдала за ним. Рука его уже не так тверда, как раньше, и
зрение ненамного лучше твоего. Ноги скручены болезнью, он ходит с трудом.
Мохаб, видимо, не хочет, чтобы ты знал об этом, а слабое зрение не позволяет
тебе самому заметить недуги своего друга. Просто чудо, как он вообще