"Ферн Майклз. Валентина " - читать интересную книгу автора

воин и как два мусульманина в лагере Саладина напали на нее.
- Плачь, малышка, нужно все выплакать, пока слез больше не останется.
По какой-то необъяснимой причине Валентина и сама заплакала.

* * *

Вымывшись и переодевшись в кафтан из мягкого желтого шелка Валентина
оставила Шадьяр с Агавой и отправилась на встречу с Менгисом. Наступила
темнота, и звезды усыпали небо. Остановившись в тени дерева, гостья Аламута
почувствовала, как чьи-то глаза неотрывно наблюдают за ней.
Встретив, Менгис молча провел Валентину через сад и открыл дверь. Они
вошли в небольшую комнату, где стоял низкий столик с разложенными вокруг
шелковыми напольными подушками, украшенными вышивкой. Стол был накрыт на
двоих, позолоченная посуда мягко поблескивала в тени свечей.
Когда они уселись, Менгис хлопнул в ладоши, и слуга внес поднос с
яствами. Здесь были деликатесные сыры и хлебцы, а также свежие фрукты. Вино
оказалось сладким и душистым, а потом был подан и зажаренный бараний окорок.
Менгис ел от души, а Валентина лишь притронулась к пище. Ее сотрапезник
заметил отсутствие аппетита у гостьи и не замедлил спросить:
- Тебе не по вкусу угощение?
- Угощение мне по вкусу. Общество, в котором я оказалась, мне не по
нраву! - ответила девушка с оттенком враждебности в голосе.
- Чем я тебя обидел? Скажи мне, и я исправлю свою оплошность, -
великодушно предложил Менгис.
- Есть вещи, исправить которые невозможно! - возмутилась Валентина, ее
рассердила убежденность юноши в своем всевластии. - Я скверно себя чувствую
в обществе человека, обращающего в рабство детей!
Ее глаза словно превратились в осколки холодного зеленого стекла -
острые, опасные.
- И кто же этот поработитель Детей, которого ты так ненавидишь?
- Ты хочешь заставить меня поверить, что шейх аль-Джебал не ведает о
происходящем в Гнезде Орла? Я говорю об Агаве!
- О ком?
- Об Агаве! Малышке, которая помогала мне мыться! Ты даже не знаешь ее
имени?
- Ах да, та малышка!.. Избавь меня от своих упреков, Валентина! Ты
никогда не заставишь меня поверить, будто знаешь по имени каждого раба и
слугу во дворце Рамифа в Напуре!
Валентина съежилась, как от холода. Менгис был прав, и все-таки...
- О, Боже! У тебя под носом невинный ребенок, предоставленный самому
себе, оказывается жертвой извращенных желаний бездушных мужчин, которых ты
привлек в Аламут и назвал федаинами, преданными! Ха! Преданными делу
развращения детей! Это больше похоже на правду!
Темные глаза Менгиса яростно сверкнули, усы изогнулись черной лентой
над полоской белых зубов.
- Хватит! - крикнул он, ударив кулаком по столу. - Хватит! Мне надоело
слушать твои женские причитания! Ты, в конце концов, успокоишься и
расскажешь мне, что случилось? Я впервые слышу, что с каким-то ребенком
здесь, в Аламуте, плохо обошлись! Почему девочка никому об этом не
рассказала?