"Сергей Михайлов. Оборотень" - читать интересную книгу автора

покинул номер, бросив напоследок взгляд на круглое, луноподобное лицо
безмятежно спящего Мячикова, моего соседа-храпуна. Сейчас он не храпел.
Проходя по коридору, я не встретил ни единой души. Интересно, куда же
все подевались? Но, дойдя до холла, я вдруг увидел толпу, сгрудившуюся у
лестницы и беспокойно гудящую. По бледным, вытянутым лицам я понял, что
произошло что-то из ряда вон выходящее. Я протолкался вперёд и остолбенел.
Прямо передо мной, у лестничного пролёта, ведущего на четвёртый этаж,
в луже крови лежал мужчина средних лет. Даже мне, дилетанту в вопросах
медицины, сразу же стало ясно: он был безнадёжно мёртв. Мне показалось, что
он - один из тех, кто провожал нас с Мячиковым хмурым взглядом, когда мы
накануне искали свой номер.
- Что с ним? - дрогнувшим голосом спросил я.
- Убили, - глухо произнёс у самого моего уха женский голос. - Сегодня
ночью.
Ночью! Ко мне вдруг вернулись все мои недавние ночные страхи. И
шорохи, и поворот ключа в замке, и - главное - стон! Теперь-то я уже на всё
смотрел иначе, теперь всё выглядело в совершенно ином свете. Мой ум
прирождённого сыщика, постоянно терзаемый детективной беллетристикой,
заработал на всю катушку. Главное - не упустить ни одной детали, и прежде
всего - восстановить в памяти весь ход ночных событий. Итак: без двадцати
три я проснулся, в три выглянул за дверь, в это же самое время, то есть в
три или, в крайнем случае, минут пять четвёртого, я услышал стон, следом -
поворот ключа в неизвестном номере (жаль, что я не обратил тогда на него
внимания), далее - пустая ампула на кафельном полу туалета (слово "омнопон"
теперь казалось мне зловещим), и в двадцать минут четвёртого я снова лёг
спать. Значит, этот несчастный стонал (если, конечно, стонал именно этот
несчастный) примерно в три часа ночи или что-то около того. А отсюда
следует, что в этот час он был ещё жив, но уже смертельно ранен. Однако,
повторяю, все эти рассуждения справедливы лишь в том случае, если ночью
стонал именно этот мужчина, а не кто-нибудь ещё. А стонать мог любой из
трёх десятков человек, здесь собравшихся.
- Врач был? - спросил я.
- Что толку! - махнул рукой стоявший рядом мужчина. - Не врач, а
дерьмо. Пьян в стельку.
- Милицию вызвали?
- Вызвали, - ответил кто-то. - Полчаса дозвониться не могли.
Единственный аппарат - у директора, да и тот работает через раз.
- Какой ужас! - услышал я знакомый голос и обернулся. Лида стояла в
двух шагах от меня и круглыми от потрясения глазами смотрела на неподвижное
тело. Её била мелкая дрожь.
- Пойдёмте отсюда, - сказал я, беря её за руку и выводя из толпы. -
Это зрелище не для вас.
Откуда-то вырос бледно-зелёный Сергей и увёл её вниз по лестнице. Я
же стоял и растерянно озирался. Надо что-то предпринять - но что?.. Тут я
увидел бодро шагающего Мячикова, весёлого, с блестящими от возбуждения
глазами, с румянцем во всю щеку, с ласковой улыбкой на круглом лице - он не
шёл, а буквально катился, словно мячик. Вот уж кому сон пошёл на пользу!
- Доброе утро, дорогой Максим Леонидович! - приветливо заговорил он,
подходя ближе. - Что же вы меня не разбудили? Ай-ай-ай, нехорошо! После
завтрака - махнём на лыжах, а? Ходите на лыжах? По-моему, лыжи - это