"Владимир Михайлов. Может быть, найдется там десять? ("Капитан Ульдемир" #5)" - читать интересную книгу автора

услышал легкий перебор струн и голос, напевавший какую-то мелодию без слов,
показавшуюся налетчику дикой, до того она не походила ни на ассартские,
ставшие уже привычными песни, ни на альмезотские, памятные с детства.
Но недаром говорится: лучше один раз увидеть, чем сто - услышать.
Он увидел спину.
Может быть, у него со зрением что-то сделалось или вообще чувства
расстроились, но в первый миг Кошелек своим глазам просто не поверил. Уж
больно эта спина не отвечала представлениям о старости, слабости, сыплющемся
безостановочно песочке...
Спина была невероятной. Так показалось Кошельку. Она заслоняла собой
всю комнату, и не потому, чтобы помещение было таким уж узким; нет, эта
спина была совершенно неправдоподобной ширины, и плечи сидевшего упирались в
стены - во всяком случае, именно так это представилось вошедшему.
Она напоминала макет сильно пересеченной местности - такой ее делали
бугры мускулов. Кроме того, спина эта густо поросла волосами и очень
походила на дикий лес, видимый с высоты птичьего полета, - только не
зеленый, а осенний, порыжевший. Ох, не старческая это была спина, и если бы
знать это заранее...
- Простите, я, кажется, ошибся... - только и придумал пробормотать
Кошелек, одновременно делая шаг назад. Инстинкт самосохранения сработал
вовремя.
А спина уже пришла в движение. Торс начал неторопливо поворачиваться.
Над ним закрытый длинными густыми волосами затылок уступил место профилю.
Очень выразительному, с коротким, как бы приплюснутым носом, мощным
надбровием и приоткрытым ртом, позволявшим убедиться, что с зубами у
предполагаемого старца все было более чем в порядке. Глаза сидевшего еще не
смотрели на Кошелька, но ему уже показалось, что он увиден, внимательно
осмотрен и чуть ли не разобран на части и снова собран. Странно, но
грабителю даже в голову не пришло воспользоваться оружием; напротив, пальцы
его разжались, и смертоносный механизм упал на пол со страшным, как
показалось, грохотом. Хорошо еще, что предохранитель не позволил прозвучать
выстрелу, а то стало бы - Кошелек понял интуитивно - совсем скверно.
Он отступил еще на шаг. Выйти в коридор - и бежать отсюда, бежать, не
оглядываясь. А потом найти того, кто дал ему эту якобы верную наводку, и
разобраться с ним. Вот только оружие оставлять тут не стоит: без него можно
и не попасть домой, Кошелек не один промышляет ночами в городе...
Он нагнулся. И взлетел. Не по своей воле. Кто-то сзади придал ему
немалое ускорение, наподдав, скорее всего, коленом под любезно подставленную
часть тела. И Кошелек, нарисовав в воздухе четкую траекторию, приземлился
прямо на колени успевшего уже повернуться к нему фасом волосатого музыканта.
Точнее, не собственно на колени, а на лежавшую на них музыкальную штуковину
со струнами, что-то из древних времен, похоже. Инструмент жалобно крякнул,
Кошелек попытался было вскочить, но тяжелая рука любителя странных мелодий
не позволила - нажала сверху, и рыцарь с большой дороги оказался
распластанным на могучих коленях в позе, как бы специально предназначенной
для исполнения телесного наказания. И Кошелек успел подумать, что это,
вероятно, было бы самым приемлемым выходом из положения.
Но воздаяние, похоже, откладывалось. Вместо того чтобы начать порку,
музыкант спросил - не Кошелька, а, видимо, того, кто помешал гостю
ускользнуть, не прощаясь: