"Геннадий Михасенко. Неугомонные бездельники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

розовом платье с желтым пояском и с ослепительно белой сумкой в руке. От
неожиданности я попятился, зябко охватив свои голые плечи руками. Ведь
Томка ни разу не заглядывала к нам, не стучала и даже мимо-то проходила
торопливо, а тут... Она стояла у самой границы тени и света и, близоруко
щурясь, вертела головой. Я понял, что меня ей не видно сквозь эту границу,
и шагнул к порогу. Она шире открыла глаза и, не то усмехнувшись, не то
вздохнув, сказала:
- Извини, что я тебя разбудила, по...
- Что ты! Я не спал! Думаешь, я такой засоня?
- У-у, все мальчишки засони! Я уже в магазин сбегала, а во дворе еще
никого.
- Нет, я долго не сплю. Я это... партию разбирал... шахматную.
Знаешь, какая мировецкая партия - не уснешь!.. Ее сыграли сто лет назад...
в парижской опере... на представлении "Севильского цирюльника"... в
антракте, а кто-то же-записал, не дураки были, - сыпал я, не зная, о чем
еще говорить, но тут сообразил, что о шахматах, пожалуй, хватит, и, кивнув
в глубину нашей мрачной, как каземат, квартиры, откуда низом вытекал
вязкий холод и куда верхом тянул теплый пастой двора, выпалил: - Заходи в
гости!
Томка тряхнула головой, так что мотнулись туда-сюда уложенные двойной
скобкой русые косицы, и закачала белой сумкой, которая то гасла, попадая в
тень, то опять вспыхивала на солнце.
- Нет, мне в магазин надо.
- Ты же сходила.
- Второй раз. Масло кончилось. Я вот что: девчонки просили передать,
что они собираются ставить концерт и приглашают вас принять участие.
- Какие девчонки?
- Наши: Мирка, Пинка, Люська и... я.
- А-а... А что за концерт?
- Художественной самодеятельности, как в школе. И вот если вы
согласны, то сегодня в три часа репетиция, у Куликовых.
- Хм... А всем пацанам передали?
- Только тебе, ведь ты у них главный, - сказала Томка и снова не то
вздохнула, не то усмехнулась.
Замечание насчет главного мне понравилось, и я уверенно проговорил:
- Ну, ладно... А что делать-то?
- Что хотите... Пойте, пляшите, стихи читайте... Ты вон на руках
умеешь ходить - пройдешься по сцене на руках, - Томка откровенно
рассмеялась, повернулась и не спрыгнула с крыльца, как все мы делали, а
сошла, хотя там было две с половиной ступеньки.
Она удалялась, почти не двигая ногами, уплывала, как какой-то
солнечный парус по нашему захламленному двору. Вот скользнула за садик,
еще раз мелькнуло за планками белое и - все.
Шмыгнув глазами и убедившись, что никто не видел нашего свидания, я
захлопнул дверь и, счастливый, запрыгал по комнатенкам, насвистывая про
пыльные тропинки далеких планет, где останутся наши следы. Я любил Томку!
И улавливал иногда и в ней ответные симпатии, но какие-то вялые и
туманные, а тут - сама постучала! Значит, дело у нас пойдет на лад!
Я бухнулся в постель доигрывать партию Морфи - граф Изуар и герцог
Брауншвейгский, но в голове было так светло и весело, что даже эта