"Геннадий Михасенко. Неугомонные бездельники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

пожирая друг друга, огненные языки...

Разлилась река
Во все стороны,

почему-то вспомнил я чьи-то стихи... Эх, и любил же я иногда зимой,
пробежавшись налегке по морозцу, ворваться в этот рай и замереть перед
топкой, растопырив руки, чтобы тепло доползло до самых подмышек... И еще
любил, договорившись с дядей Ильей, привести сюда вечерком своих друзей -
в душ, привести украдкой, потому что вход посторонним в кочегарку был
строго воспрещен, а ну как подсунут что-нибудь под котел - и прачечная
разлетится, и мехмастерские. Моясь под этим засекреченным душем, мы
чувствовали себя почти контрразведчиками...

Разлилась река
Во все стороны, -

опять повторил я про себя, удивляясь, откуда же явились эти строчки.
Дядя Илья оставил лопату торчать из угля, как зенитку, чтобы потом
сразу схватить ее, захлопнул дверцу топки и обернулся. На его потном
чумазом лице, с крупными порами, забитыми угольной пылью, держался еще
азарт работы и вроде даже отсветы пламени, от чего он казался моложе, хотя
ему было уже далеко за сорок.
- А-а, Володя, привет.
- Здрасьте, дядя Илья... За водой вот. - Я качнул ведро.
- Бери.
Он сел на лавку, достал из висевшей на гвозде куртки кисет с газетным
клочком и принялся крутить цигарку. Я прошел за котел к вмурованному в пол
баку, из люка которого валил густой пар и где что-то постреливало, нацепил
ведро на тут же лежавший крюк и с его помощью зачерпнул кипятку.
- Ну, как там, ничего нового не слышно? - спросил дядя Илья, когда я
поравнялся с ним.
- Где?
- Да на складе на вашем.
- На каком?
- Ну, брат, ты навроде чеховского мужика, который гайки от рельсов
отвинчивал ему вопрос, а он два... На бельевом, понятно. Разве не говорил
отец?
- Нет. Он еще на работе.
- А, ну тогда вопросов не имею.
Но я поставил ведро и заинтересовался:
- А что там, дядя Илья?
Кочегар затянулся, размышляя, наверно, продолжать разговор со мной
или нет, пустил струю дыма, как котел пускает лишний пар, и сказал:
- Да жуликов, говорят, раскрыли.
- Каких жуликов?
- Опять - каких... Откуда мне знать. Сам, вишь, любопытствую...
Говорят, старое белье за новое пускали... У них, говорят, порядок такой:
списали белье уничтожь, и они будто бы топором его, по живому.
- Топор я слышал, - подтвердил я, вспомнив Борькин вопрос.