"Геннадий Михасенко. Неугомонные бездельники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Ну, вот... Отдай народу, если негоже, а не тюкай! - крикнул дядя
Илья. Не тюкать-то додумались, а до народа где там. Себе! Да мало -
крупнее жульничать понесло!.. Тьфу, бесстыжие! - кочегар сплюнул и бросил
окурок в поддувало.
- А при чем тут мой отец? - встревожился я.
- Завхоз, как-никак. Может, подробности какие.
- Хм... Ну, ладно, дядя Илья, я пошел.
Странно, Борька обратил внимание на топор, а я - хоть бы хны. За
стеной жулики, а я спокойненько в шахматы наяриваю!.. Испускали бы
мошенники какие-нибудь лучи воровские, их бы сразу - приборчиком, а то
ведь такие же люди, как все.
Кипяток плескал на ботинки, на штаны, обжигал колени, я только
дрыгался, крякал, да менял руки.

Разлилась река
Во все стороны,

снова прозвучало во мне. Чьи это стихи? Чего они ко мне привязались? И без
окончания... Пушкина?.. Нет, вроде... Может, из "Деда Мазая и зайцев", там
тоже наводнение?.. Нет, там по-другому... И вдруг мне захотелось, чьи бы
ни были строчки, закончить их, чтобы складно было. Рифма - хоть килограмм:
река - дурака, чеснока, свысока. Вон сколько! Дурака, конечно, не надо в
наводнение впутывать, а то еще утонет, а вот "свысока" - хорошо, сразу
много получается: и река, и небо, и в небе - самолет или птицы. Лучше
птицы, стаями, тревожно - ведь наводнение. Кстати, стороны - вороны самая
та рифма. Ага-а, стишки, попались!
Я не заметил, как оказался дома, как начал мыть посуду, и, лишь
ополаскивая последний стакан, опомнился, потому что стих, наконец,
получился.

Разлилась река
Во все стороны,
Зырят свысока
Злые вороны, -

продекламировал я и вдруг понял то, что все стихотворение - мое. Все!
Никаких Пушкиных и дедов Мазаев! Мое! Просто первые строчки как-то сами
сочинились, а последние сочинил я сам. Ну, и Гусь! В поэты попал!.. От
восторга у меня пересохло горло, я нацедил самоварной воды, чокнулся со
своим уродливым отражением в самоваре и выпил.
Было полседьмого, а родители не приходили. Я забрел в спальню и,
прислушиваясь, уставился на ядовито-желтое пятно на стене, которое потому,
наверно, и пожелтело, что сочились из склада какие-то нечистые пары, раз
там жулики. Смутно-смутно доносились голоса. Я забрался на спинку кровати
и припал к стене ухом. Голосов было много, и много каких-то
шуршаний-шелестений. Значит, разбираются. Может, уже и милиция нагрянула.
- Ай-ай-ай, Володя, нехорошо! - донеслось вдруг, как мне показалось,
из-за стены, и от неожиданности я чуть не брякнулся на пол.
За косяком кто-то прыснул. Я, сжав кулаки, бросился в кухню. Конечно,
это был Борька. Извиваясь от смеха, он бессильно поднял руки.