"Геннадий Михасенко. Неугомонные бездельники (Повесть) " - читать интересную книгу автора

четкие отсеки: свет - тьма, свет - тьма, и мы двигались как будто по
перрону вдоль длинного ночного поезда, выискивая свой вагон и свое купе.
- Нах хаузе, ребята? - спросил неожиданно кто-то с темного крыльца, и
мы увидели раскаленный уголек, описывающий дугу.
Это был дядя Федя.
Меня вдруг прошибла такая слабость от усталости и голода, только
растравленного сладким, что я прислонился к стене. Видно, поняв мое
состояние, дядя Федя приказал нам подняться наверх. Я еле-еле осилил
четыре-пять ступенек и плюхнулся у дяди Фединых ног. Он что-то разломил со
щелчком и подал нам. Это была твердая копченая колбаса. Аж со стоном я
вцепился в нее.
Соседнее окно разжижало мрак, и я заметил на крыльце разостланную
газету, стакан, куски хлеба, еще что-то и спросил:
- А чего вы в темноте, дядя Федя?
- Так, Володя... Я тут гульнул маленько.
- Да, вином пахнет, - принюхавшись, сказал Славка.
- Водкой, - уточнил дядя Федя. - Целую четушку ахнул, за два
приема... Такой уж у меня сегодня день - аховский. - Пустив тоскливую
струю дыма, дядя Федя покачал головой, и я разглядел, что он действительно
какой-то не такой, неуютный, помятый: шевелюра всклочена, рубаха до ремня
расстегнута, один рукав засучен до локтя, второй распущен и заглотил
полкисти; но в голосе и в движениях - ни капли пьяности. - Ешьте-ешьте,
растите... Мой бы Игорек был сейчас как вы, только года на два старше, вот
такой, наверно. - И он ладонью показал надо мной, на сколько его Игорь был
бы выше меня.
К дяди Фединому одиночеству мы привыкли так, как будто он век жил
один, хотя знали, что у него была семья и что она погибла когда-то в
дорожной катастрофе, но глубже не интересовались. А выходит, был сын
Игорь, наш сверстник... И я внезапно подумал, что уж не с печальным ли
прошлым связана сегодняшняя дяди Федина неуютность?.. Точно уловив мою
мысль, он сказал:
- Дело, ребята, в том, что двадцать лет назад, еще во время войны,
вот в этот день, десятого июля, у меня появилась жена... А пятнадцать лет
назад, уже после войны, в ночь с десятого на одиннадцатое июля у меня
появился сын Игорь... А десять лет назад, девятого июля же, исчезло все...
Видите, на какие огромные пятерки разбита моя жизнь? Вот поэтому-то я
сегодня и гульнул. И вы меня, надеюсь, не осудите.
- Кто, мы?.. Да что вы, дядя Федя! - почти испугался я.
- Ну, спасибо, ребята. - Он вздохнул, смял потухший окурок и
задумался, облокотившись на колени.
Молчали и мы, не жуя колбасу, а посасывая ее. В словах дяди Феди
дыбом встало что-то жуткое.
Он, точно опомнившись, резко выпрямился, пятерней прибил шевелюру,
закатал второй рукав до локтя и, коротко усмехнувшись, проговорил:
- Мне рассказали, как Анечка гналась за Юркой с поварешкой. Смешно,
конечно, но и грустно. А я вспомнил, как за мной однажды вот так же
гнались, только не тетенька с поверешкой, а немец с автоматом. Вот был
марафон так марафон! Призы понятно какие: первое место - жизнь, второе -
смерть. Судья - пуля. Хотите?
- Конечно! - щелкнул зубами Славка, мы оживились и опять зажевали