"Геннадий Михасенко. Милый Эп " - читать интересную книгу автора

- Запо-омню, - протянула Валя, широко открыв свои карие, густо
опушенные черными ресницами глаза.
- Ну, вот и все.
- А как это будет?
- Услышите. Значит, в семь ноль-ноль, - напомнил я, расправляя
скомканный берет.
Валя опять глянула на свои часики и, неожиданно подавая мне руку,
будто для поцелуя, сказала:
- Поставь, пожалуйста, по своим.
Я было нахмурился, мол, нечего, девочка, чудить, но, поймав ее
серьезно-любопытный взгляд, чем-то напомнивший взгляд Авги Шулина, вдруг
взял ее холодные пальцы и, сунув берет под мышку, второй рукой
сосредоточенно подкрутил маленькое, тугое колесико и подвел крохотные
стрелки.
- Пожалуйста.
- Спасибо.
- Ну...
- Ой, я сигнал забыла!
- Позывные. Ме-би-ус!
- Ах да, Ме-би-ус. Это рыба или созвездие?
- Это ученый.
- Ого, имечко - Мебиус!.. А ведь тебя, кажется, Аскольдом звать, да? -
спросила Валя.
- Да.
- Значит, английский - это Аскольдова могила?
- Почти. - Я чуть улыбнулся этой оперной трансформации. - Но не
столько моя лично, сколько братская. Кроме меня, там еще с десяток наших
барахтается.
Валя усмехнулась и вышла следом за мной в коридор. У двери я
обернулся. Девчонка стояла, припав к наличнику плечом, и водила кончиком
косы по губам, полуоткрыто замершим в иронически-дразнящей улыбке.
- Гуд бай! - сказал я небрежно.
- Бай-бай! - тихо ответила она.
Я вышел и стал медленно спускаться, но на площадке между этажами
сообразил, что могу сейчас встретить Светлану Петровну и тогда не нужно
будет выходить в эфир! Двумя прыжками одолев пролет и наделав в старом доме
страшный грохот, я выскочил на улицу. Нет, я должен выйти в эфир! Должен,
хотя бы для того, чтобы стереть эту ироническую улыбку.


Глава четвертая

Шел час "пик". Народ валом валил с работы. Я катился в переполненном
трамвае, и в моей голове была такая же теснота от мыслей. Вдруг в середине
вагона я увидел черный отцовский берет и обмер. Что, уже кончено? Уже
уволили и отобрали машину? И он едет домой, как и все, в шесть? Я
лихорадочно протолкался вперед и схватил было отца за локоть, но тут он
обернулся на возбужденные мной сердитые окрики, и я расслабленно застыл -
это был чужой, безбородый дядька. Уф! Уж лучше неизвестность, чем вот
так... А хотя почему бы отцу не возвращаться домой, как и всем, около