"Геннадий Михасенко. Милый Эп " - читать интересную книгу автора - Мама! - воскликнула Валя, кидаясь вон с просеки.
Я догнал ее и усмехнулся: - Трусиха! - Ага, трусиха! Хочешь, чтобы я облысела? Вам что, хоть лысые, хоть бородатые, а нам?.. Представь-ка меня лысую! Фу, лучше не представляй! Некоторое время мы опять шли молча, потом я сказал, вспомнив, как считал колебания маятника: - А у вас было шесть уроков! - Откуда узнал? - Вычислил. - Ух ты! а какой был последний? - Английский, - брякнул я наугад. - Вот и нет! Вот и нет! - Валя захлопала в ладоши, но тут же остановилась. - Ой, Аскольд, мы же про двойки твои забыли! Слушай, у нашей Амалии Викторовны есть одна странность - ставить уличные отметки. Встретит на улице, покалякает по-английски, конечно, а потом смотришь - в журнале пятак. Мы с ней соседи, так у меня сплошь уличные отметки. Я и девчонок выручаю, кто посмелей. Если хочешь, рискнем. Правда, подучить кое что придется: всякие там фразы, диалоги, шутки. Но это пустяк! Я тебя в два счета научу! Хочешь? - Подведу я тебя, - ответил я сдержанно, хотя у самого сердце запрыгало от радости. - Если я возьмусь, не подведешь! - Ну берись! - с улыбкой разрешил я. - Все! С завтрашнего же дня! грязный "ИЖ" обогнал нас, нырнул в лощину, но вскоре вылетел обратно: не проехал, видно. Спустившись, и мы убедились, что дно балки непролазно. Метров на десять растеклись желтые глинистые наносы, из которых там и тут торчали раскрошенные бульдозерами плахи, бревна и выступы железобетонных плит. Мы взяли правее и наткнулись на вывороченную с корнем сосну, под углом упавшую через топь. Придерживаясь за ветки, я пробрался к вершине, но до сухого оставалось еще два-три метра. - Придется поработать, - сказал я. - Давай. - Это я себе говорю. - Как себе, а я? - А ты пожнешь плоды. - Нет уж, Аскольд. - Да уж, Валя! Черная, мужская работа! А у тебя и так вон сапожки затуманились, - сказал я, скидывая куртку. - Лучше погуляй, подыши. - А ты без меня не уйдешь? - Уйду! - Смотри! И она медленно двинулась наискосок вверх, а я энергично засновал вдоль трясины, собирая коряжки и таская их по сосне в кесиль-месиль. Отсыревшая кора скользила под ногами, трижды я срывался, роняя ношу, начерпал ботинками жижи и вообще забрызгался как черт на этой трехметровой гати. Но тропу настелил и опробовал - держала хорошо. Отмыв туфли снеговой водой из приямка, я свистнул Вале и задрал голову к вершинам сосен, которые |
|
|