"Геннадий Михасенко. Милый Эп " - читать интересную книгу автора

Авга. - Все чересчур умные, а мне бы такую, чтобы хоть капельку быть умнее
ее!
- А ты разве дурак?
- Не знаю, но на всякий случай, - слукавил он. - А ты, я гляжу,
распетушился!.. О, и этот глухарь затоковал!
И Шулин кивнул на Мишку, который подсел к Рите и стал что-то
наговаривать ей. Она усмешливо слушала, искоса посматривая на меня, словно
пытаясь понять, какой же я наконец. Ой, милая, я и сам теперь не знаю,
какой я!
Наташа объявила отдых и увела нас в свою комнату. Плотно сдвинутые
шторы скопили тут сумрак и прохладу. Девчонки скинули туфли и забились на
диван-кровать, а мы расселись кто куда. Вовка Еловый сразу улегся спиной на
ковер посреди пола и рукой закрыл глаза - значит, будут новые стихи. И
правда, не дожидаясь тишины, он начал:

Не раз и не с одной красивою девчонкой
Встречался мой любовь ловящий взор,
Но все же незасвеченною пленкой
Душа моя осталась до сих пор.
Виновны в нечувствительности этой
Скорей девчонки, нежели поэт:
В них, очевидно, было мало света,
А сердцу нужен очень сильный свет.

- Мало ему света! - проворчал кто-то из девчонок. - А сами-то тлеете,
как головешки!
- Кто головешки, мы? - возмутился Зеф.
И пошла веселая перепалка, лишь поэт бесчувственно лежал на полу.
Отшумев, все глубоко замолчали, по-настоящему, видно, вникая в стихи...
Лена сидела на краю дивана, поджав ноги. Она была стрижена коротко, но мне
вдруг почудилось, что вот-вот она возьмет из-за спины косу и распущенным
кончиком заводит по губам...


Глава двенадцатая

По воскресеньям я обычно отсыпался, но сегодня уже в семь сна у меня
как не бывало. Предстояло два серьезных дела. Странно, что школа, всю жизнь
роде бы равнодушная ко мне, тут вдруг ухватилась за меня, словно родное
живое существо, почувствовавшее, что с ним собираются расстаться. Вчера,
проводив после именин девчонок, мы с Васькой задумались, как же нам теперь
размножить анкеты. Я заикнулся, что соседка, живущая под нами, - машинистка
из отцовского управления. Забор подпрыгнул от радости, сплавил мне обе
анкеты и благословил на новый подвиг. Вернувшись домой, я спросил у папы,
не сможет ли он поговорить с тетей Верой, чтобы она сделала нам копии. Отец
категорически отказался, ссылаясь на то, что он и по работе-то уже
стесняется загружать ее - столько бумаг накопилось. И я решил действовать
самостоятельно.
Я встал, потихоньку прибрал в комнате для разминки, склеил порванные
вчера пленки, намазал кусок хлеба вареньем и, жуя, улегся опять,