"Михаил Михеев. Песец подкрался незамеченным" - читать интересную книгу автора

на месте. А вообще, стоит одеться.
Ковалев поискал глазами одежду и не нашел ничего, хотя бы отдаленно ее
напоминающее. Тогда он содрал с кровати простыню и кое-как задрапировался в
нее - все лучше, чем голышом бегать. Вдруг сейчас медсестричка какая войдет?
Они, конечно, девушки, по слухам, циничные и раскрепощенные, да и не девушки
уже, опять же по слухам, поголовно, ну да самому ведь как-то в одежде
спокойнее.
Однако время шло, никто не заходил, а Ковалев не отличался
долготерпением, поэтому ему быстро надоело тупо сидеть на кровати и ждать.
Энергия била ключом и требовала выхода. С усилием поднявшись, он на
непослушных ногах подошел к стене и начал искать выход, а так как
рассмотреть стену не получалось, она как будто расплывалась в глазах, то
искать он начал на ощупь, здраво рассудив, что на уровне груди она в любом
случае быть должна. Ну в самом-то деле, нагнуться при входе еще можно, но не
на карачках же местные врачи сюда заходят? В такое поверить трудно, у
докторов, даже отечественных, свое достоинство есть.
Самое смешное, что уже на второй стене дверь нашлась. Взглядом за нее
можно было ухватиться только очень хорошо присмотревшись, но пальцы - штука
чувствительная, их не обманешь. Тонкие, чуть заметные щели, верхняя часть
двери заканчивается на уровне его подбородка и никаких следов замка. И что
теперь? Поддаваться дверь решительно не хотела. Правда, возможно, надо было
не толкать ее, а тянуть или пытаться сдвинуть вбок, но тянуть без ручки
как-то не получалось, а когда Ковалев попытался сдвинуть дверь в сторону
руки просто скользнули по ней безо всякого результата. На ощупь материал
стен и двери был больше всего похож на тефлон, так что результат был, в
общем-то, предсказуем. Помучавшись некоторое время и обследовав для очистки
совести остальные стены (безрезультатно, естественно), Ковалев вновь
плюхнулся на кровать. Время ожидания тянулось, как резина, свет медленно,
так, что процесс сознанием человека не воспринимался, померк и Ковалев не
заметил, как вновь погрузился в глубокий, здоровый сон.
Вторично он проснулся от негромкого деликатного покашливания и, хотя и
был еще в полудреме, мгновенно сообразил, что в комнате кроме него еще
кто-то есть. Инстинктивно он затаил дыхание и почти сразу же услышал:
- Ну-ну, молодой человек, открывайте глаза. Я же вижу, что вы
проснулись - веки дергаются, дыхание сбилось. И вообще, на будущее, хотите,
чтобы не поняли, что вы пришли в себя - дышите спокойно и ровно.
Пришлось открыть глаза и сесть на кровати. Сидевший на невесть откуда
взявшемся (разве что с собой принес) стуле, обычном таком, как в офисах
стоят, человек в сером халате беззастенчиво рассматривал Ковалева, а тот в
ответ (к черту приличия - как вы с нами, так и мы вас, морду кирпичом кто
угодно сделать может) откровенно пялился на него. Ничего особенного,
кстати - человек как человек. Невысокий, на полторы головы ниже Ковалева
нынешнего, худощавый, лицо сухое, костистое, из под круглой шапочки явно
медицинского вида торчат довольно длинные черные как смоль волосы. А вот
бородка-эспаньолка черной была в далеком прошлом - сейчас в ней седины
больше, чем естественного цвета. Впрочем, борода - единственное, что
указывает на возраст, потому как морщин на лице почти нет, да и серые глаза
молодые, смотрят с живым интересом. Да по правде сказать, черноволосые
седеют рано, так что серебряные нити в бороде могут ничего не значить.
Могучим телосложением тоже не отличается, но жилистый, в схватке с таким