"Николай Михин. Дача Долгорукова (хроника пятидесятых)(Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

практически не прекращалась, бортовая сменяла килевую... Это
худшим образом сказывалось на работоспособности экипажа. На
палубе было невозможно не только производительно работать, но и
безопасно передвигаться. Отдыха тоже не было. Лежишь в каюте на
койке, а получается, что не лежишь, а стоишь попеременно то на
ногах, то на голове. Сквозь наглухо задраенный иллюминатор
наблюдаешь едва угадывающийся из-за сплошных облаков солнечный
контур, который вдруг быстро-быстро уходит куда-то вверх и
через три-четыре секунды иллюминатор заволакивает густая,
непроглядная темнота океана.
Для многих это был первый рейс, так сказать - морское
крещение. Первым он был и для наших поварих: шеф-повара и
кок-пекаря. Они пришли на судно сразу после училища, и это
особенно было ощутимо для экипажа. Кормить людей в штормовых
условиях вообще особый талант нужен, но у наших кормилиц такого
таланта не оказалось, и во время перехода через Атлантику
многим порой пища казалась непригодной к употреблению. Даже
судовой пес Султан, которого слепым щенком принесли на теплоход
игаркские ребятишки, и который, очутившись на борту, сразу
слопал здоровую миску горохового супа, больше недели не
притрагивался к пище. Впрочем, если были пельмени, он
выковыривал мясо и сЪедал. Качка выматывала и пса. Моряки
смеялись, что зад у щенка постоянно в пепле и
окурках: он во время сильной качки прыгал на низенький
столик в курительном салоне и садился в пепельницу, которая
упиралась в бортики стола и этим препятствовала скольжению
собаки. По палубе же приходилось беспомощно скользить. Но это
была одна из второстепенных причин песьего голодания. Главная
- пес оклемался, стал более разборчив в камбузном искусстве.
Тем более, что Андрей (наш дневальный) украдкой подкармливал
своего любимца.
Андрей - практикант судоводительского факультета
Макаровки. В свободное от работы время он пропадал на мостике.
Практика есть практика. Стройный, красивый, всем интересующийся
парень, на стоянках он буквально рвался на берег, где старался
увидеть, впитать в себя все новое, необычное. К неодобрению
некоторых членов экипажа он успел жениться и к своему
двадцатилетию предполагал стать папой.
С Андрюшей мы как-то сразу потянулись друг к другу. Оба не
любили во время стоянок отдыхать на судне. Оба увлекались
стихами. Мне было не безынтересно, что Андрей женатый: дома, на
берегу меня ждала славная девушка - моя первая любовь.
Но вот, наконец - Касильда. Этот порт - небольшой
городок, я бы даже сказал, поселок на берегу моря, состоящий
всего из нескольких улиц. Два маленьких деревянных причала в
полумиле друг от друга. У одного из них, расположенного
неподалеку от нефтебаков, швартовались танкеры. Другой
находился в районе складов сахарного сырца. У этого причала и
ошвартовался наш "Кисловодск".
Мы были одними из первых советских моряков, посетивших