"Николай Михин. Дача Долгорукова (хроника пятидесятых)(Повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора

ничего не видел. И пистолет в руке.
Нет, с властью лучше не связываться. А человек в форме -
это власть.


10

В школу Колька ходить любил. Не понятно было, как это
пацаны убегают с уроков - "мотают"? Переживаешь, конечно, если
плохо выучен или совсем не выучен урок, молишь Бога про себя,
чтобы не вызвали... Но такие случаи были редки, и он с
удовольствием ходил на занятия. Его любимыми учителями были
Нина Васильевна Морякова (ее любили все) и директор Петр
Александрович, оба преподаватели истории. В школе было много
учителей, которых уважали: физик Ольга Александровна, математик
Евгений Иванович, преподаватель военного дела Михаил
Михайлович, искренне любили ребята библиотекаря Надежду
Алексеевну. Из молодых нравилась преподавательница химии Лидия
Ивановна. Она помимо своих уроков отвечала в школе за
художественную самодеятельность, даже сама участвовала в
концертных прогаммах. Колька в самодеятельности читал стихи,
вел конферанс, и кроме этого он занимался в драматическом
кружке у старой актрисы Анны Антоновны Соболевой. Играл разные
роли: школьников, Зайку-зазнайку, жандармского пристава,
Артемку. На роль Артемки с него даже снимали пробу в Ленфильме,
гримировали, мазали чем- то волосы, губкой делали веснушки на
лице... Но выбрали для съемки более подходящего паренька.
До восьмого класса русский язык и литературу вела
Валентина Ивановна Сучилина, замечательный человек и педагог.
Она очень любила свой предмет и эту любовь прививала своим
ученикам.
Были и такие учителя, кого не любили. А не любили и
боялись, напрмер, завуча ( тоже преподавала русский язык). Она
была зла даже по внешнему виду и ехидна в замечаниях. Иногда
отвлекшегося ученика била линейкой по рукам. Между собой
ученики звали ее "Вобла". До нее заведовал учебной частью
Николай Никифорович Никифоров, математик по специальности. Его
выгнали из завучей за пьянство и грубость. Приземистый, с
бесцветными глазами, он носил голову так, будто всматривался и
вслушивался одновременно. А руки держал за спиной. Его называли
Бульдогом. Вкрадчивой походкой он подходил к курящему в
туалете школьнику и тихо говорил:
- Оставь...
Поскольку "своих" пацаны знали не только в лицо, но и по
голосу, ответ был незамедлительный и, несмотря на остолбенелые
лица товарищей, окружающих курившего, дерзкий:
- Иди на фик, своих шакалов много.
После такого диалога, извиваясь и сдерживая вой, со
слезами на глазах незадачливый курилка следовал на цыпочках за
Бульдогом, так как ухо его находилось в цепких бульдожьих