"Вацлав Михальский. Весна в Карфагене ("Весна в Карфагене" #1) " - читать интересную книгу автора

тысячах шагов от моря. И шаги эти поручили отмерить самому рослому, самому
длинноногому легионеру. Это было сделано для того, чтобы, во-первых, у
нового города не было гавани, а во-вторых, чтобы, направляясь из городских
ворот к морю, всякий не миновал пустошь на месте великого Карфагена, что был
разрушен римлянами за 146 лет до Рождества Христова, пройден плугом в
назидание побежденным и засеян солью в знак проклятия.
Русская церковь, под которой живет в последние годы Мария
Александровна, стоит на главной улице Туниса. Ее белые стены отделяет от
проезжей части, от шумно летящего потока легковых авто лишь невысокая
железная ограда, выкрашенная черной краской и в сочетании с куполами
православной церкви чем-то отдаленно напоминающая чугунные решетки Летнего
сада.
Еще только апрель, еще настоящая африканская жара впереди. А к полудню
асфальт на дороге жирно плавится лоснящейся черной лентой. Округа
наполняется смешанными запахами смолы, мазута, выхлопных газов, а застывшее
в полном безветрии белесое знойное марево делает воздух в створе улицы и
вовсе безжизненным.
С обеих сторон дороги стоят, словно нарочно вкопанные, стройные и будто
неживые финиковые пальмы с их чешуйчатыми окостеневшими на вид стволами и
длинными зеленоватыми листьями, словно вырезанными из жести и как бы
подхваченными в пучок у самой верхушки.
Невдалеке отсвечивает затемненными зеркальными окнами новая гостиница
из стекла и бетона. У ее парадного подъезда пританцовывает от переполняющей
его радости обладания жизнью полненький смуглый мальчуган лет десяти. На
голове у него большое блюдо, а в блюде и в руках аккуратненькие букетики
желтоватых цветов жасмина, завернутых в бумажные кулечки, - видно, для
сервиса. На мальчике чистая белая маечка с короткими рукавами, чистые
джинсовые шорты, крепкие коричневые сандалии, тоже очень аккуратные и
вычищенные. Судя по всему, те, кто отправил его сюда торговать цветами,
чистенького, такого вымытого, знают толк в бизнесе. А если мальчик действует
самостоятельно и додумался до всего этого сам, то, значит, вечно живы гены
его великих предков карфагенян - лучших торговцев древнего мира.
Мальчик улыбается каждому встречному очень искренне, не то что без тени
заискивания, а даже с некоторым подчеркнутым достоинством. Его черные
лукавые глаза прирожденного торговца сияют весельем, надеждой и отвагой.
Наверное, оттого что у мальчика такой веселый, достойный и ободряющий
вид, многие туристы из гостиницы с удовольствием покупают для своих спутниц
букетики жасмина.
В последние десять - пятнадцать лет туристы ездят сюда очень охотно,
особенно немцы. На городском базаре только и слышно: "А зо?", "Данке", "Вас
костэт?"
Бывают в здешних местах и французы, еще не так давно хозяйничавшие в
этом благодатном краю.
Бывают и англичане.
Полным-полно вдовствующих старушек с компаньонками из Соединенных
Штатов Америки - этаких божьих одуванчиков в букольках лилового цвета, почти
бестелесных, но исключительно напористо поглощающих не только завтраки за
шведским столом, но и все сведения обо всех достопримечательностях, все
положенные им по плану экскурсии, все развлекательные мероприятия, все
процедуры. Все, за что ими уплачено, - дотла. Так саранча где-нибудь у них в