"Вацлав Михальский. Весна в Карфагене ("Весна в Карфагене" #1) " - читать интересную книгу автора

Айове или Арканзасе объедает каждую живую былинку - под ноль.
А как только в России установилась антисоветская власть, стали бывать
здесь, в Тунисе, и русские люди. Эх, раньше бы! Сколько было бы встреч,
сколько радости от братания соотечественников! Да, раньше было нельзя. Как
говорит по этому поводу любительница пасьянсов Мария Александровна: "Так уж
сложилось. Так карта легла".
По другую сторону от русской церкви, на этой же главной улице - большая
круглая клумба, вокруг которой разворачиваются автомобили. Посреди клумбы
ослепительно горит на солнце позолоченный конный памятник. Все в нем
позолочено лучшим образом - каждая шпора, каждая складка одежды, каждая
черточка лица горделивого всадника, каждый миллиметр конской стати и
конского достоинства в натуральную величину. Это восседает на коне
многолетний местный президент Бургиба, перехитривший французов. Он простер
свою золоченую длань в сторону городского базара. Как шутят пожилые русские
туристы, он указует: "Правильной дорогой идете, товарищи!"
А рядом, в боковой улочке, на белом раскаленном тротуаре сидит нищий,
закутанный с головы до пят в иссиня-черный плащ с капюшоном. Все его тело
закрыто так плотно, что наружу торчит только кисть руки - с тыльной стороны
ладони сухая темная, как кусок старого дерева, и чуть розоватая, похожая на
морскую раковину, изнутри. Нищий безмолвен и недвижим, как изваяние. Это
страшновато. Попробуй не подай такому! И многие подают: срабатывает
инстинктивная боязнь испортить себе жизнь.
Из гостиницы вывалилась толпа говорливых немецких туристов.
- Вас костэт?* Вас костэт?
______________
* Сколько стоит? (нем.)

Веселый мальчик быстро расторговал свои кулечки и помчался к хозяину за
новой партией товара. Пробегая мимо нищего, ловко бросил в его ладонь
монетку в полдинара. Юный финикиец не жадничал - он верил в свою звезду.
Нищий склонился в почтительном поклоне, совсем не похожем на его дежурные
кивки благодарности. Нищий кланялся от души, он знал, что мальчик поделился
с ним не из львиной хозяйской доли, а из своих, кровно заработанных
маленьких денежек.

II

"Севастополь - такой чистый, такой белый и синий город. Торжественный,
как Андреевский флаг. Оттого что в Севастополе всегда был русский флот и
летом жарко, там прогуливалось много молодежи в белом. И перед глазами, куда
ни кинь взгляд, синее море, белые дома, люди в белом.
Плохо ли, хорошо ли, но все-таки я повидала добрый десяток стран и
такого ощущения всеобщей чистоты и свободы нигде не припомню.
Белые шляпки и белые кисейные платья на барышнях, кипенно-белые кителя
на молодых людях, приветливое сияние глаз на загорелых чистых лицах. Даже
серые груботканые матросские робы отдавали стерильной белесостью. А
раскаленные на солнце, изъеденные волнами прибрежные камни как бы светились
на фоне синего моря чистыми белыми пятнами. И еще белые глицинии, уйма белых
глициний, и кое-где фиолетовые. Какая прелесть была во всем, какой порядок!
Не дисциплина, не принуждение, не страх, а порядок... Божественный порядок