"Эдуард Михеев, Анатолий Пирожков. Данайский дар" - читать интересную книгу автора

это может быть? Только не бумаги. Драгоценности? Реликвия обманутой
любви?"


Когда пожилой священник завел разговор о селекции роз, Дени с ужасом
подумал об участи, уготованной ему на всю дорогу. К счастью, вежливое
внимание окружающих становилось все более холодным, и священник в конце
концов умолк. Сухопарая дама у окна с видимым облегчением достала вязание.
"Ивонна в отличие от Джошуа богата, - раздумывал Дени, откинувшись на
высокую спинку сиденья и полузакрыв глаза. - Может быть, родители Гало
лелеяли надежду на брак Джошуа с ней, надеясь, что этот брак образумит их
"блудного сына"? Допустим, они были знакомы с детства. Детская
привязанность довольно часто переходит в любовь. В отношении Джошуа это
представляется довольно вероятным, а вот об Ивонне я ничего не знаю..."
Дени встал и вышел из купе. Он смотрел и мутное стекло окна,
автоматически считая километровые столбы. Иногда ему приходилось
прижиматься к окну, пропуская проходящих мимо людей. Из соседнего купе
вышла эффектная молодая блондинка. Лицо без всякой индивидуальности - под
голливудский стандарт красоты. В каком фильме я видел такое лицо? Не
помню...
- Мадемуазель, вам не кажется, что человечество только и занято тем,
что сначала изобретает яды, а потом изыскивает пути спасения от них. На
бациллу автомобиля оно напустило вирус светофоров, чуму кинематографа
подавляет холера телевидения... Ну, а дорожную скуку приходится разгонять
дорожными знакомствами.
- Кажется, я догадываюсь: вы врач, - как бы про себя сказала его
собеседница.
- Почему вы так думаете?
- Ну, саквояж у вас типично медицинский, да и терминология.
- Вы наблюдательны, и мне не хотелось бы вас разочаровывать, но моя
служба не имеет ничего общего с медициной.
- Кто же вы?
- Простите, - спохватился Дени, - я еще не представился. Аллен Дени,
начинающий юрист.
- Очень приятно, - сказала она обязательную фразу. - Ивонна Муанель.


Позже Дени проанализировал, как он воспринял это. Да, он растерялся.
Потом его охватило такое чувство, будто его одурачили. Словно пса,
узнавшего в колотившей его палке ту самую, которую он сотни раз приносил в
зубах своему хозяину.
Остался позади Нант. Через час будет Сен-Назер, а Дени все еще не
решил, как он заговорит с Ивонной. Она была в Париже, но знает ли о его
смерти?
Снова сомнения овладели Дени. Кому нужны предпринятые им шаги, кроме
него самого? Да и ему - зачем все это? Но он уже знал, что не сможет
остановиться. Слишком много вопросов, слишком сложны они, слишком велик
соблазн попытаться найти их решение. Представится ли еще такая возможность
- холодным скальпелем ума рассечь клубок страстей, расчетов и чувств?..
Ритм колесного перестука замедлился. Поезд подходил к станции. Тогда