"Максим Михайлов. Чего не прощает ракетчик" - читать интересную книгу автора

попадя. Севастьянов с невольной улыбкой вспомнил жаркие баталии спорщиков и
легко взбежал по скату на выщербленную временем и непогодой бетонную спину
рампы.
Хохлятские вагоны замерли в дальнем ее конце. Полувагон с "птичками" и
теплушка с караулом, облезлые и жалкие даже на вид. Из раздернутых настежь
дверей теплушки потягиваясь выбрался человек в болотного цвета полевом
камуфляже, остановился, вглядываясь из-под руки в приближающегося
Севастьянова. Что-то показалось в нем подполковнику странно знакомым. С
этого расстояния лица было не разглядеть, но разворот плеч, массивная
квадратная фигура и этот характерный жест Ильи Муромца с Васнецовского
полотна однозначно кого-то напоминали. Даже внутри тряхнуло вдруг сердце
каким-то еще неясным пока, но однозначно радостным предчувствием.
Севастьянов невольно ускорил шаг, цепко держа глазами украинца, уже
расплываясь в улыбке, но пока не узнавая.
- Витоха! - громовым басом раскатилось по рампе, отражаясь от бетона
массивных опор и рикошетом возвращаясь обратно. - Витоха! Мать моя женщина!
- Пашка! - радостно выдохнул Севастьянов.
Теперь он уже был полностью уверен, спутать этот рыкающий бас
невозможно было ни с чьим другим голосом.
А Померанец уже бежал навстречу широко распахивая неуклюжие медвежьи
объятия. Налетел лавиной, пахнул крепким табаком, чесноком и сивушным
перегаром, облапил, гулко хлопая по спине.
- Витоха! Чтоб тебя! Как живой!
- Пусти, медведь! А то сейчас буду не как живой! Раздавишь же, черт! -
шутливо пытался отпихиваться Севастьянов, вырываясь из кольца могучих рук
бывшего сослуживца.
Наконец отвалились друг от друга, стояли жадно щупая глазами
постаревшие лица, отыскивали знакомые черты, стирая возрастную маску морщин
и обвисшей кожи, ухмылялись счастливо, не зная что сказать, с чего начать,
как выплеснуть наружу переполняющие душу чувства.
- Ты как здесь? - добродушно прогудел Померанец, ревностно оглядывая
поджарую жилистую фигуру Севастьянова.
- Я? Это ты как здесь?! - фыркнул Севастьянов. - Я-то обычным путем,
как вывели из Казахстана, так тут и осел. Куда центр, туда и я, ничего
особенного. А вот ты, я гляжу, иностранцем заделался...
- Да, ладно тебе, иностранцем... Тоже сказал... - Померанец смущенно
фыркнул, опуская глаза. - Сильно там вашему пацану, что вчера дежурил,
нагорело?
- Да уж порядком, - не стал щадить бывшего однополчанина Севастьянов. -
Развел ты его, как молодого, а он теперь без премии останется...
- Не, ну ты меня тоже пойми, - загорячился украинский подполковник. - У
меня люди одиннадцать дней в дороге, на одном сухпайке, не мылись, спали на
нарах, срали в дырку в полу вагона...
- Ладно, ладно... Не надо мне тут на жалость давить, - с улыбкой
оборвал его Севастьянов. - Все знаю, а то никогда в выездные караулы не
ездил! Ты, гляжу уже подполковником ходишь?
- Ха! Нашел чему удивиться! Сам-то, смотрю тоже не майор! Так чего же
я, дурней тебя что ли?
- Не скажи, - шутливо погрозил пальцем однополчанину Севастьянов. -
Я-то на одном месте, горбом своим постепенно карьеру сделал. А ты вон, в