"Максим Михайлов. Чего не прощает ракетчик" - читать интересную книгу автораоператора уже напряглись, сжались пружинами, готовые действовать. Это тоже
дается лишь долгой практикой, такое полное слияние в единый организм, состоящий в равных долях из живой пропитанной нервными окончаниями человеческой плоти и бездушных холодных полупроводников, радиодеталей и электрических моторов. Теперь он не просто командовал расчетом боевой машины, он сам был ею, это он огромный тридцатитонный, покрытый снаружи броней, замер сейчас, сжавшись в пружинный комок готовности к броску посреди стартовой позиции. Это он застыл, внимательно обшаривая пространство вокруг чуткими щупальцами радиолокационной станции в ожидании появления цели. Быстрые нервные пальцы легли на холодную головку давно воткнутого в замочную скважину ключа, поворачивая его по часовой стрелке. - Аппаратура включена, ключ в "боевом". "Лайнер" к работе готов, - глухо донесся откуда-то издалека смутно знакомый голос. - Три минуты до старта мишени. "Волга" и "Дон" готовность. Протяжка. Съемка один. Съемка два. Старт мишени. Есть сход, есть управление... - Есть захват. Есть сопровождение, - это уже Померанец, откуда-то сбоку из невозможной дали. "Не трудись, брат. Знаю, все знаю... Это ведь я... Я ее захватил... Вовсе не ты...". - Дальность двадцать три. Азимут восемьдесят шесть. Скорость триста, - Севастьянов с трудом узнает собственный голос, независимо от разума заученно повторяющий стандартные фразы. - Есть синхронизация по дальности. Есть сопровождение, - это уже Капеллан. Второй оператор сделал свою работу, цель в прочном захвате и теперь ей подсвета. - Пуск разрешаю! - голос руководителя работ рвется от напряжения, распадается на отдельные повелительно рыкающие звуки. Время послушно растягивается, становясь вдруг медленным и пластичным. Неловкие и невыносимо медленные человеческие пальцы мучительно долго сдвигают задвижку фиксатора, снимая защелку с вожделенной кнопки. Наконец она освобождается полностью и тут же проседает, вдавливается внутрь под нажатием большого пальца. - Выдал пуск! Над головой нарастает, переходя в инфразвук, басовитый гул атакующей ракеты, машину ощутимо качает вперед назад. - Есть сход! Это почти как оргазм, Севастьянов сейчас рвется к цели, набирая скорость, дрожа истекающим газовой струей двигателем, раздирает оскаленными зубами непокорный поток жесткого спрессованного воздуха, находит ее неспешно плывущую в облаках. Она все ближе, нарастает, заполняет собой все поле зрения, и он уже видит, куда придется смертельный удар, ревущий пламенем выжимающего из самого себя максимум движка. Удар реактивной смерти, которой сейчас является он сам. И тут наваждение кончается, болезненно швыряя его обратно в жесткое кресло начальника расчета, возможно, тем самым, спасая ему жизнь, потому что еще несколько секунд, еще одно только мгновение и... - Наблюдаю подлет. Есть поражение! - звенящим от сдерживаемого волнения голосом докладывает Капеллан. - Наблюдаю вспухание и пропадание отметки, - деловито подтверждает |
|
|