"Максим Михайлов. Чего не прощает ракетчик" - читать интересную книгу автора

Померанец.
Севастьянов мучительно долго выдыхает жгущий легкие воздух,
оказывается, он все последнее время не дышал, просто забыл, что это
необходимо.
- По данным измерительного комплекса цель поражена, - хрипит динамик
громкой связи. - Всем спасибо. По боевой работе отбой. Привести средства в
исходное положение, об исполнении доложить.
Их окликают с лихо затормозившей рядом машины.
- Эй, стрелки, там измерятели дали координаты точки падения. Не хотите
съездить на мишень поглядеть.
Померанец осматривающий покрытую копотью пусковую балку лишь
отрицательно мотает головой, не удостаивая полевиков ответом. Капеллан,
похоже, и вовсе не расслышал предложения, деловито копошится внутри машины,
брякая инструментами. Севастьянов уже набирает в рот воздуха, чтобы крикнуть
в ответ что-нибудь разухабисто-отрицательное, но неожиданно натыкается на
умоляющий взгляд Грома. Высказать свое мнение в присутствии старших
авторитетных испытателей молодой конечно не решается, но вот глазами
попросить может. Севастьянов тяжело вздыхает, ох, что-то не в тему добрый я
сегодня и, сложив ладони рупором, кричит торчащему из кабины полевику:
- Далеко ехать-то?
- Да нет, километров десять по прямой, не больше!
- Ладно, уговорил, черт языкастый! Едем!
- Ну, лезьте в кузов, в кабине местов нема!
Гром, издав радостный боевой клич, обезьяной взлетает на высокий борт
запыленного "шишарика", Севастьянов взбирается вслед за ним неспешно и
обстоятельно, тщательно соблюдая свое королевское достоинство. Как же,
начальник расчета стрелков, это вам не хухры-мухры... Надо блюсти авторитет,
не то корона вмиг с башки упадет...
Ехать действительно пришлось совсем не долго, уже через двадцать минут
переваливания по тряскому бездорожью впереди начинает маячить серебристая
туша мишени. На задранном вверх обломке крыла отчетливо маячит красная
звезда. Севастьянов удивленно разглядывал ее все то время, пока они
приближались. Раньше он такого не замечал. Интересно, кто это додумался
рисовать армейскую символику на изначально предназначенных для закланья
мишенях. Ведь как-то даже неудобно получается, словно по своим стреляешь...
Да и сама мишень какая-то необычная, слишком здоровая что ли... Словно бы
настоящий боевой самолет.
Неожиданно Севастьянов почувствовал, как тело пронзила неприятная
нервная дрожь, первый симптом накатывающего откуда-то изнутри мощной
приливной волной дурного предчувствия. Чем ближе подъезжал "шишарик" к
выгоревшей проплешине посреди ровной как тарелка степи, тем больше
Севастьянов уверялся в том, что на этот раз в качестве цели был использован
самый настоящий самолет. Очень уж сложно принять за стандартную мишень это
когда-то грациозное, а сейчас грубо изломанное неведомой силой серебристое
тело, наполовину зарывшееся в жесткий слежавшийся песок казахстанской степи.
В ставшую внезапно звеняще пустой, запульсировавшую нездоровым жаром
голову неясными обрывками полезли все известные Севастьянову случаи
авиакатастроф и случайных накрытий заблудившихся в непогоду и вышедших на
военные объекты гражданских самолетов. Дрожащие пальцы судорожно впились в
шатающийся борт грузовика. Он уже почти не сомневался, что они завалили