"Максим Михайлов. Чего не прощает ракетчик" - читать интересную книгу автора

мозгу: "Это враг! Забыл? Враг! Не расслабляйся, иначе пикнуть не успеешь,
как она тебя сожрет!". Впрочем наваждение длилось не долго, льдистая корка
дала трещину и стремительно растаяла, выпуская наружу прежнее
дружелюбно-лукавое выражение.
- Мне всегда хотелось немножко побыть француженкой, - капризно
протянула Марина. - Неужели тебе трудно доставить мне удовольствие. Это ведь
так романтично, только вслушайся - Мари!
- Мсье, же не манж па сис жур, - буркнул в ответ еще не пришедший в
себя Севастьянов.
- Тогда тебе повезло, несут твой заказ! - сверкнула белозубой улыбкой
новоявленная француженка.
Вот так вот, не больше, не меньше, девочка из ФСБ оказывается не просто
читала Ильфа и Петрова, но еще и запомнила бессмертную фразу Кисы
Воробьянинова. Севастьянов все-таки был далек от мысли, что его спутница
изучала французский в надежде иммигрировать в страну своей мечты. Так что
запишем, уровень общей культуры объекта изучения, неожиданно оказался
заметно выше, чем у большинства представительниц женского пола. Севастьянову
нравились умные эрудированные женщины, вот только попадались такие в
последнее время что-то чрезвычайно редко и, как правило, оказывались
представительницами старшего поколения. Увы, но молодежь в данном аспекте
его стабильно разочаровывала. Пустоголовые девицы модельной внешности
отлично разбирались в сотовых телефонах, успевая оставаться в курсе всех
современных наворотов, в бесчисленных видах и сортах дорогих иномарок,
безошибочно отличали коллекционную одежду ведущих модельеров, но вот
элементарно поддержать светскую беседу были напрочь неспособны, на первых же
репликах скатываясь обратно в привычный мещанский мирок. Да и самого
Севастьянова они изначально придирчиво осматривали опытным глазом базарных
торговцев, с математической точностью вычисляя уровень его благосостояния.
Видно от этой вот тотальной меркантильности и не женился до сих пор бравый
подполковник, старомоден был слишком, обидным казалось ему подобное
отношение. Невозможного хотел, чтобы нашлась все же такая, что полюбила бы
его светлого и чистого. Именно его, а не деньги и кредитки в бумажнике. Но
такая выбивающаяся из общей массы особь женского пола упорно не находилась,
да и не искал ее Севастьянов специально, полагая, что все в этом мире дело
случая.
"Ага, вот он случай и представился. Да еще как, - мрачно подумал он про
себя оглядывая невозмутимо строящую ему глазки Марину. - Не думал, не гадал,
и на тебе, оказался женат на вообще неизвестном толком человеке. Причем, к
попу не ходи, до уровня этой прожженной стервы, тем простодушным кобылкам,
что ищут халявных денежных знаков по местным кабакам еще расти и расти. Да,
Севастьянов, все у тебя, брат, через задницу выходит, все не как у людей..."
- Вы кушайте, Виктор Сергеевич, кушайте... А то сейчас во мне дырку
своим пристальным взглядом прожжете, - по своему оценила его внезапную
отрешенность Марина. - Мне, как женщине, конечно, лестно такое внимание, но
уж больно оно прямолинейное, что ли...
Севастьянов хмыкнул и, решив не вступать с фээсбэшницей в ненужную
пикировку, приступил к дымящемуся перед ним на тарелке лангету. Готовили в
"Венеции" отменно, впрочем, так всегда бывало во вновь открывшихся
заведениях, где персонал еще не успел скурвиться и начать основательно
разворовывать выделяемые продукты. Севастьянов как никто другой мог судить