"Максим Михайлов. Чего не прощает ракетчик" - читать интересную книгу автораупрется другим концом в его грудь.
Еще один длинный стремительный шаг, нога почти не поднимается над полом, скользит в сантиметрах от его поверхности, опускается на него твердо, всей ступней, обеспечивая максимально надежный упор и тут же разгибается в колене пружиной швыряя вперед вторую ногу, целящую острым носком армейской туфли прямо в горло, под задранный вверх подбородок в судорожно двигающийся кадык. Севастьянов не почувствовал удара, ступня уткнулась во что-то мягкое, податливое, легко провалившееся под грубой кожей и резиной подошвы. Провалившееся с горловым хлюпающим звуком, примерно такой издает засасывая воздух водопроводный кран. Кавказец бессильно завалился навзничь, уронив руку с готовым к бою оружием, пистолет металлически звякнул о пол. Однако, тот, кто командовал сейчас Севастьяновскими мышцами, не был удовлетворен таким результатом. Стремительно переломившись в поясе и тем самым вкладывая в удар весь немалый вес тела, Севастьянов впечатал кулак в темя черного. Глухой костяной звук ударил в уши, отразился болью в ушибленных костяшках, заросшая густыми смоляными кудрями голова кавказца безвольно мотнулась из стороны в сторону. А локоть ловко упавшего рядом на одно колено подполковника уже с размаху врубился противнику в основание черепа, окончательно выколачивая из него сознание. И тут же все схлынуло, словно горячая очищающая волна пробежала по жилам и пенным валом ударила в мозг. Севастьянов невольно затряс головой, пытаясь выбросить из нее только что пережитый ужас полной утраты контроля над собой, оглянулся, с удивлением рассматривая поверженного кавказца, не веря, что такое мог сделать он. Конечно, за спиной у Севастьянова был немалый опыт мальчишеских драк, обязательный курс рукопашного боя, потасовки с чересчур наглыми согражданами пару раз случались... Но то, что произошло сейчас было абсолютно за гранью его способностей. Он с содроганием вспомнил смертоносную пластику отточенных движений собственного тела и с подозрением взглянул на поднятые к лицу руки. Вытянутые пальцы мелко дрожали, неприятно ныли от только что испытанной предельной нагрузки мышцы, саднили разбитые костяшки. - Пистолет забери. Пригодится, - спокойно посоветовал кто-то, находящийся прямо внутри головы, по-крайней мере у Севастьянова было четкое ощущение, что голос прозвучал именно у него в черепной коробке. Он на секунду замер, пытаясь разобраться, кто же это с ним говорит, даже успел мельком что-то подумать о слуховых галлюцинациях. Однако слова прозвучали вполне явственно и настолько повелительно, что воспринимались как прямой приказ и особого времени на раздумья не оставляли. Подполковник в каком-то тупом оцепенении послушался. Наклонился к потерявшему сознание кавказцу и неловко выкрутил из его толстых расслабленных пальцев пистолет, ощутив мгновенный приступ неуместного сейчас отвращения, когда прикоснулся к покрытой липким потом пластмассовой рукояти. Большой палец офицера привычно проверил флажок предохранителя, а указательный осторожно лег на спусковой крючок. Оставался еще один противник, надежно нейтрализовать которого он не успел, забывать об этом не следовало, и Севастьянов развернулся к последнему оставшемуся на ногах кавказцу. Тот успешно выпутался из мебельной ловушки, но нападать не спешил, впечатленный видимо постигшей товарищей судьбой и видом грозно поблескивающего в руке офицера оружия. Севастьянов преувеличено кровожадно оскалился наводя на него пистолет, рассчитывая просто испугать и |
|
|