"Кальман Миксат. Говорящий кафтан " - читать интересную книгу автора

сенаторов сказал: "Что же мы теперь станем говорить дома?" - другой,
чертыхнувшись себе под нос, поглядел бы в ночную мглу и немного погодя
ответил бы: "По мне, сейчас куда лучше овчаркой при отаре быть, чем
кечкеметским сенатором!", а третий, подняв поникшую голову, добавил бы со
вздохом: "За сто волов да пятьдесят коней - зеленый кафтан! Вот это
называется поменялись!" И путники снова умолкли, уставившись в белесый
туман, в котором маячили все те же причудливые фигуры. Но вдруг одно из
привидений отделилось от тумана. Оно было четче, явственнее, чем остальные,
и стояло у самых лошадиных морд а на дорогу падала его тень...
Кони головной подводы заупрямились, возница проснулся и поднял голову,
а из тумана донесся мягкий женский голос:
- Остановитесь!
Католик Инокаи сотворил крестное знамение и пролепетал: "Боже, смилуйся
над нами".
- Кто там? - спросил Криштон.
- Это я, Цинна. Цыганка. Возьмите меня с собой! Теперь перепугались уже
не только Инокаи, но и Поросноки с Криштоном. Даже ехавший на второй подводе
Лештяк не поленился спрыгнуть с телеги.
- Ты как сюда попала, сорока?
- Убежала, - коротко ответила Цинна.
- Да почему же ты убежала, маленькая чертовка?
- Наскучило мне там.
- Ах ты, черт тебя побери! - поскреб в затылке Криштон. - Да знаешь ли
ты, что из-за тебя всех нас перевешают? Убирайся сейчас же. Что нам делать?
Что нам делать!!
- Надо отвезти ее назад.
Опять из-за тучи выглянула сверкающая тарелка луны и осветила красивую
девушку. Дорогое платье на ней вымокло, запачкалось, сафьяновые сапожки были
в грязи, юбка обтрепалась, пока она брела по камышам да по болотам. И только
на дивную фигуру, подчеркнутую прилипшей к телу мокрой одеждой, нельзя было
досыта наглядеться.
- Не хочу я назад, - упрямо проговорила цыганка, не попадая зубом на
зуб. И зябко запахнула жилетку.
- А нужно. Иначе нам всем голов не сносить, - заявил Лештяк.
Подняв на него чудесные свои глаза, девушка содрогнулась. И столько в
них было очарования и упрека, что бургомистр не выдержал и крикнул:
- Ну, семь бед - один ответ! Садись ко мне на телегу. Отвезем тебя
домой.
- Господин бургомистр, ах, господин бургомистр! - сокрушенно проговорил
Поросноки. - Что вы делаете?
- Под мою ответственность.
- Juventus ventus [Юность ветрена (лат.)] - пробормотал Инокаи.
Глаза Цинны вновь сверкнули. В них теплился теперь огонек собачьей
преданности доброму хозяину. Легким красивым движением, будто дикая лесная
кошка, цыганочка вспрыгнула на телегу и уселась подле Лештяка.
Подводы снова тронулись.
- Замерзла? - обронил Лештяк, услышав, как прерывисто дышит девушка.
Достав из задка телеги засунутый туда султанский кафтан, он прикрыл им
колени своей спутницы. После этого он пощупал ладонью лоб Цинны. Лоб был
чуточку горяч. Однако от этого прикосновения к бархатистой, нежной коже