"Кальман Миксат. Говорящий кафтан " - читать интересную книгу авторадоброго, и в колокола ударили бы, если бы господин Поросноки еще под
Цегледом не догадался посадить на лошадь проворного табунщика Пали и послать его с предупреждением в Кечкемет, чтобы там не вздумали затевать каких-нибудь торжеств, так как радоваться нечему. Гонец Поросноки поверг горожан в уныние; хмуро, с кислыми физиономиями взирали кечкеметцы под вечер из окон и из-за заборов на вступление в город своей незадачливой депутации. Не было слышно ни одного, даже самого слабого возгласа "ура", только собаки с лаем бежали вслед за подводами. Может быть, так оно и лучше: зачем дразнить, раздувать обиду, которая и без того достаточно велика! В тот же вечер город облетело известие о том, как Надькерешцам удалось оставить Кечкемет с носом, а вернее, как Кечкемет сам себя наказал, получив от султана - явно в насмешку - в обмен на свои многочисленные дорогие дары и сокровища какой-то жалкий кафтанишко. (Чтоб султан подавился им!) Вот уж поистине, стыд и позор! Как только не совестно было делегации возвращаться домой с этим кафтаном?! На другой день перед городской ратушей собрались толпы народа: наиболее уважаемые граждане города поднялись в зал, чтобы из собственных уст членов депутации услышать отчет о результатах поездки. Таков уж был старинный обычай в городе. Народ попроще толкался снаружи, женщины визжали, разбитные парни шныряли повсюду и фальшивыми голосами подбирали мелодию для стишка, который в этот момент, неизвестно кем придуманный, был на устах всей толпы: А тут еще проезжавшие через город надькерешские возчики подлили масла в огонь. Подстегнув лошадей, они с издевкой бросили в толпу: - Ну как, не жарко в кафтанишке-то? А? Что говорить, именитым мужам города, собравшимся наверху, в ратуше, Мрачно сидели они в своих креслах; некоторые, как, например, господин Инокаи, уже смирились со своим поражением. Но с красивого смуглого лица городского головы все еще не сходило выражение отваги и упорства. Путевые впечатления красочно расписал в своей искусно составленной речи Поросноки. Он начал ее с упоминания о боге (который так часто навещает Кечкемет, что его вполне можно было бы считать местным жителем): "Не без божьего промысла зародился в наших головах план, который должен был навсегда избавить город от дани и поборов. Нами руководили вера и добрые намерения (господь бог и тому свидетель!), и не наша вина, что план сорвался. Оно конечно, расходы понесены огромные, но ведь мы думали - кто смел, тот и съел!" Вначале все слушали тихо, и складная речь Поросноки, казалось, могла бы спасти магистрат, если бы во время изложения подробностей, с великим пафосом расписанных оратором ("...и вот в среду мы предстали перед его величеством турецким султаном, который восседал в своем великолепном царском облачении..."), -если бы в этот момент его не прервал Гапшар Пермете, громко воскликнув: - А была ли у него во рту трубка? Собравшиеся заулыбались, и грубые шутки посыпались одна за другой. Авторитет делегации быстро таял. Ведь достаточно одной единственной искры, чтобы солома вспыхнула. - Какую тьму добра-то ухлопали! - Понашили красных платьев для каких-то шлюх! Чиновные сводники! - Повезли султану кнут с рукояткой из драгоценных камней, золотую |
|
|