"Кальман Миксат. Зонт Святого Петра" - читать интересную книгу автора

лукошка ребенка, расцеловал и, держа над ним зонт, внес в свое убогое
жилище.
Девочка широко раскрыла синие глазенки и не сводила их с брата.
- Какое счастье, - бормотал Янош, - что она не промокла! Ведь
простудилась бы и умерла - тем более что я не смог бы переодеть ее в сухое
платьице.
Но откуда взялся зонт? Непостижимо! В Глогове зонтов вообще не
водилось.
Крестьяне из соседних домов рыли у себя во дворах канавки, чтобы
спустить дождевую воду. Его преподобие опросил по порядку всех:
- Вы не видели, подходил ли кто-нибудь к ребенку? Ребенка видели все,
но, чтоб кто-нибудь к нему подходил, не видели.
Зато старуха Адамец, когда бежала с поля домой, накинув простыню на
голову, видела, как что-то круглое и красное спустилось с неба на землю. "Не
сойти мне живой с этого места, если я лгу, - божилась Адамец, - сама
богородица спустила ту штуковину-, чтобы уберечь сиротку".
Конечно, вздор мелет эта Адамец! Она же в бутылочку не прочь заглянуть,
ну, и не диво, коль видит больше того, что бывает на самом деле. Вот и
прошлый год летом: будто бы в ночь на Петра и Павла разверзлась пред нею
небесная твердь и услыхала она поначалу пение ангелов, а потом их самих
увидала, как шли они целой процессией к вседержителю нашему, к господу богу,
восседавшему на алмазном престоле. Там, в толпе ангелов, узнала она своего
внука Янко Плахту, умершего еще в позапрошлом году; шел он в старых холщовых
штанишках да в красном жилетике, который старуха сама ему сшила когда-то; и
еще она нескольких глоговян заприметила, из тех, кто помер за последние
десять лет; ступали все они медленно, чинно, в той самой одежде, в какой
похоронены были, и пели райские песни.
Нетрудно вообразить, какую популярность приобрела святая вдова после
дня Петра и Павла, когда разнеслась среди местных жителей весть о ее
видении: один за другим повалили к ней люди, желавшие узнать, не узрела ли
она на небесах их дорогих усопших. Не видала ли ты мою доченьку? А моего
тятеньку? Муженька моего бедного? - наперебой справлялись сельчане.
Старухе верили, и даже не удивлялись тому, что силы небесные открывали
ей больше тайн, чем другим смертным. Недаром же еще с покойным отцом старой
Адамец, с Андрашем Флинта, слывшим в свое время отъявленным ворюгой,
приключилось настоящее чудо. Когда от глоговского кладбища отрезали кусок
земли под тракт, - а было это лет восемь назад, - раскопали его могилу, чтоб
перенести останки в другое место, поглядели на труп, да так и обмерли:
старик в могиле оброс бородой - а пять свидетелей божились, что пастух Тамаш
Гундрош начисто выбрил его на смертном одре.
Словом, старый Флинта попал на небо - это было ясно, как дважды два;
ну, а ежели он там, так неужто этакий плут да не оставит иной раз щелку в
дверях, чтобы дочь его, Агниша, могла подглядеть, что и как там делается.
Однако пономарь Пал Квапка решительно утверждал противное. Пал Квапка
рассказывал: началась гроза, стал он в колокол бить, тучи гнать, оглянулся
чуток назад - и что же видит? По дороге в деревню плетется старый еврей, а в
руках у него тарелка, большенная, из красной материи, та самая, которую его
преподобие над лукошком увидел. Квапка, само собой, не обратил на то особого
внимания, потому как спать хотел страшно, а тут еще ветер поднялся и залепил
ему пылью оба глаза; помнит он это, конечно, не то чтобы очень ясно, но что