"Кальман Миксат. Зонт Святого Петра" - читать интересную книгу автора

Он не выходил из своего большого старинного каменного дома и более не
помышлял ни об общественной деятельности, ни о женитьбе. С ним случилось то,
что обычно случается со всяким старым холостяком - он влюбился в свою
кухарку; Все упрощать; упрощать и всегда упрощать- вот философия мудрости и
прогресса, теперь она стала и его теорией...
Одна женщина нужна для того, чтобы прислуживать мужчине, другая - чтобы
ему любить ее. Следовательно, нужны две женщины. Но почему бы не совместить
этих двух в одной?
Анна Вибра, громадная здоровая девка, была родом откуда-то из Детвы,
где мужчиной считают того, в ком росту не меньше сажени, как в деревьях в их
могучих лесах. Лицом она была недурна, к тому же приятно пела по вечерам,
когда мыла посуду:
Голос ее звучал так вкрадчиво и нежно, что однажды хозяин не выдержал,
позвал ее в свою комнату и усадил в мягкое кожаное кресло. В таком она не
сидела еще ни разу в жизни.
- Славно поешь ты, Анка! Красивый у тебя голос. Ну-ка, спой здесь, я
хочу послушать.
Анка затянула печальную словацкую песню "Письмо новобранца к своей
возлюбленной в которой он жалуется на тяжкую солдатскую долю.
Пала Грегорича растрогала песня, и он трижды воскликнул:
- Что за горло у тебя, Анна Вибра, ах, какое удивительное горло!
Он постепенно и незаметно придвигался к ее столь удивительному горлу и
стал его поглаживать с таким видом, будто интересуется лишь особенным
устройством этого горла. Анна сперва спокойно терпела, но когда, то ли
случайно, то ли умышленно, костлявая рука Пала Грегорича скользнула ниже,
она вдруг зарделась и строптиво его оттолкнула.
- Про это, хозяин, у нас уговору не было. Пал Грегорич вспыхнул.
- Не мудри, Анка. Не будь дурой! - сказал он хрипло. Но Анка была
дурой - она вскочила и бросилась к двери.
- Не убегай, глупая! Не съем же я тебя!
Но Анка ничего не хотела слушать, убежала в кухню и там заперлась.
Напрасно пошел за ней Пал Грегорич, напрасно твердил под дверью:
- Я же не съем тебя. Бог свидетель, не съем. Ну, погоди, Анчура, ты еще
пожалеешь!
На другой день Анчура собралась уходить с места, но хозяин задобрил ее
золотым колечком и обещал, что пальцем больше не тронет. Не может он ее
отпустить, - уговаривал кухарку Пал Грегорич, - не привыкнуть ему к другой
стряпне.
По душе пришлись Анче похвала ее кулинарному искусству да золотое
колечко, и она осталась.
- Только уж, будьте ласковы, хозяин, слово свое держите, а станете
приставать, я такого тумака дам, что рады не будете.
Надо отдать справедливость: Пал Грегорич вновь стал заигрывать с
кухаркой лишь спустя значительное время. Анчура снова хотела уйти, а он
снова задобрил ее: ожерельем из красных кораллов с золотою застежкой - такие
надевали лишь баронессы Радванские, когда отправлялись в церковь; ах, как
ловко обвили кораллы ее крепкую белую шею!
Хороши, в самом деле хороши были кораллы, и Анчура перестала требовать,
чтоб хозяин прекратил шалости. Хозяин богатый, зачем ей уберегать его от
расходов.