"Кальман Миксат. Зонт Святого Петра" - читать интересную книгу автора

Учитель поклонился и с непокрытой головой проводил нас во двор.
- Славные детишки, - весело резюмировал исправник, - но скажите на
милость, domine frater [Почтенный брат мой (лат.)], почему они все так
похожи друг на дружку?
Глоговский наставник немного смешался, но затем его славное румяное
лицо озарилось искренним весельем:
- Видите ли, сударь, летом все мужское население Глотовы уходит в
долину на полевые работы, и я до самой осени остаюсь здесь один как перст. -
На губах его заиграла лукавая улыбка. - Вы меня поняли, сударь?
- И давно вы здесь? - спросил, оживившись, исправник.
- Четырнадцать лет, с вашего позволения. Судя по вопросу, вам угодно
было понять.
Этот краткий диалог полностью сохранился в моей памяти до сегодняшнего
дня. Усевшись в коляску, мы с исправником то и дело возвращались к нему и
долго смеялись меж собой. Дома исправник частенько преподносил его в
компании как самое изысканное лакомство.
Недели через две пришла весть, что в Глогову назначен новый священник,
некий молодой капеллан по имени Янош Бейи Исправник в связи с этим, я как
сейчас помню, заметил:
- Теперь, по крайней мере, наш наставник не будет так одинок в летнее
время.


Новый священник

В Глогову прибыл новый священник. Привезли его глоговяне на
единственной да притом разбитой телеге, и тащили ее две криворогих
коровенки. Церковный сторож Петер Славик даже доил их по дороге в бадейку и
угощал молоком молодого попа.
- Молочко что надо, - приговаривал Славик, - особливо у Бимбо. Такое
молоко хорошее - нектар, да и только!
Весь скарб нового священника состоял из некрашеного деревянного
сундука, узла с постелью, двух палок и трубочных мундштуков, перевязанных
бечевкой.
По пути в деревнях приставали к глоговянам:
- Что уж вы своему батюшке получше упряжки не собрали?
Как ни крути, а глоговяне осрамились. И тогда они свалили все на
молодого попика:
- Чего там! Ему и этого много. Тут бы одно теля и то справилось.
Что правда, то правда: его преподобие Янош Бейи не привез с собой в
Глогову ничего лишнего, но, надо сказать, и в Глогове он не встретил особого
комфорта: достался ему обветшалый приходский дом, который родня его
предшественника весь обобрала дочиста, оставив лишь собачонку, любимицу
покойника; собака эта по виду да по шерсти была такая же, как все другие, но
благодаря своей злосчастной натуре пользовалась незавидной славой и занимала
в деревне особое положение; потеряв своего кормильца, она тем не менее
сохранила его привычки и в полдень отправлялась по деревне в обход,
заглядывая подряд во все кухни, - как ходила, бывало, со своим покойным
хозяином, который ежедневно приглашал сам себя на обед то в один, то в
другой дом, по очереди, и приводил с собой свою собаку.