"Кальман Миксат. Зонт Святого Петра" - читать интересную книгу автора

равнина, - ведь многие тысячи лет она питала только былинки, а тут росли
гигантские дубы, и не диво, что раньше она уходилась.
Да, это край нищеты и нужды, но вместе с тем он полон какого-то
неприхотливого очарования, своеобразной поэтической прелести. Неказистые
избенки хорошеют, окруженные могучими утесами. И не к месту пришлись бы
здесь роскошные замки - их замысловатые башни только заслонили бы собой
величавую красоту скал.
Воздух окрест напоен ароматом бузины и можжевельника. Других цветов
здесь нет. Разве что в чьем-либо палисаднике поднимет головку белая или алая
мальва, которую босоногая девчонка-словачка с конопляными волосами поливает
по утрам из бадейки.
Еще и сейчас вижу я, словно наяву, маленькую словацкую деревеньку
тысяча восемьсот семьдесят третьего года - тогда-то я и посетил ее, - ее
избенки, огородики, засеянные люцерной и обсаженные кукурузой, а в середине
одну-две сливы, подпираемые жердями. Плодовые деревья всегда ведь делают
свое дело, будто сговариваются: "А ну-ка, подкормим бедных словаков!"
В тот год, когда я там был, в Глогове скончался священник, и мне вместе
с исправником довелось принимать его наследство. Это не составило для нас
большого труда: после усопшего осталась лишь ветхая мебель да несколько
плохоньких сутан.
Прихожане оплакивали своего пастыря.
- Добрый был человек, - говорили они, - вот только хозяйствовать не
умел. И то, конечно, правда, не из чего было ему хозяйствовать.
- Что же вы своему батюшке не платили побольше? - упрекнул сельчан
исправник.
Долговязый словак с заплетенными в косу волосами лихо, поддернул на
брюхе кушак и ответил:
- Священник-то не наш служитель, а божий. Пусть всяк своему слуге и
платит.
Описав наследство, мы решили, пока кучер запряжет, заглянуть на минутку
в школу - исправник охотно играл роль покровителя наук.
Школа помещалась в небольшом и ветхом домишке, естественно, крытом
соломой, - в Глогове удостоился дранки лишь один господь бог; однако и его
жилище было более чем скромно: колокольни ему не досталось, ее заменяла
внизу простая перекладина с колоколом.
Учитель ждал нас во дворе. Если память мне не изменяет, звали его Дердь
Майзик. Это был крепкий, статный мужчина в полном расцвете сил, с умным,
интеллигентным лицом и прямой, искренней манерой речи. Он как-то сразу
располагал к себе.
Учитель привел нас в класс; аккуратно причесанные девочки сидели слева,
мальчики - справа. Когда мы вошли, дети с шумом встали и певуче прокричали:
- Витайте, пани, витайте! (Здравствуйте, господа)
Дети были румяны, пухлощеки; все они уставились на нас широко
раскрытыми глазенками одинакового орехового цвета. Исправник задал им
несколько вопросов, разумеется несложных: един ли бог, как называется наша
страна и что-то еще в этом роде, - однако детей они застали врасплох и
заставили призадуматься.
Но мой принципал, человек нестрогий, снисходительно потрепал учителя по
плечу:
- Я доволен, amice.