"Кальман Миксат. Два нищих студента" - читать интересную книгу автора

школяров?
- Бери выше! Ни отца нет у них, ни матери. Одного мы с тобой станем
звать Лаци, а другого Пиштой.
- Вот это да! - изобразив на лице полагавшуюся для такого случая
радость, воскликнул тетушкин муж. Подойдя к двум удивленно уставившимся на
него мальчикам, он щелкнул каждого из них по лбу и заявил: - Головы у них
крепкие. Умными людьми вырастут!
Вот как попали к тетушке Добош два нищих студента. С той поры на
добошевском подворье вновь зазвучали незабываемые милые имена:
- Эй, Лаци! Пишта! Где вы? Идите сюда!
Почтенная тетушка Добош одевала, а по воскресеньям и причесывала
мальчиков, совала им (тайком от платных студентов) лучшие куски - и все это
ради того, чтобы вечером, после дневных забот, шумные шалости озорных
ребятишек и дорогие сердцу имена Лаци и Пишты развевали горести хозяйки и
убаюкивали ее.


Глава III
СРАЖЕНИЕ В БОЛЬШОМ ЛЕСУ

Оба мальчика тоже горячо полюбили тетушку Добош. Они были добры,
послушны и ласковы, но с лиц их никогда не сходило выражение глубокой
грусти, которую, казалось, невозможно было прогнать ничем. В особенности
печален был старшенький, Пишта. Едва удавалось ему забиться куда-нибудь в
уголок, как на глаза у него навертывались слезы и он принимался плакать.
И в семинарии их знали такими. Разница между братьями состояла лишь в
том, что Пишта, несмотря на свое горе, хорошо учился, Лаци же не шли в
голову никакие науки, и сидел он обычно нахохлившись на самой задней парте.
Зато в "куче мале" или в драке с подмастерьями-сапожниками - тут уж он был
первым.
В дебреценской семинарии в те годы пуще прочего почитали герундиум[8],
и уменье драться ценилось много выше, чем знание наизусть хоть всего Овидия.
Студент-забияка был и у горожан в большом почете, да что там у горожан!
Сами достопочтенные господа профессоры уважали крепкий, увесистый кулак.
Ведь турка не выпроводишь из страны, как бы ты ему красиво ни читал оды
Горация, а дай ему шестопером по загривку, он быстренько уберется восвояси.
Даже высокочтимый Мартон Пишкароши-Силади, знаменитый профессор
математики, имевший обыкновение повторять: "Всякой науке кладет конец
могила, но математика остается в силе и на том свете, ежели он есть. Потому
что и там дважды два - четыре", - так вот, даже господин Силади ежегодно
поручал одной из своих молоденьких дочек - Магдушке или Эстике - вышивать
"приз", предназначавшийся победителю студенческих кулачных боев, которые
были разрешены официально и проводились ежегодно на второй день троицы в
Большом лесу.
Состязание это было делом нешуточным, и собирались на него все
дебреценцы от мала до велика. Сам бургомистр Дебрецена Гергей Домокош не
считал возможным пропустить такой случай; он приезжал на состязание на
знаменитом магистратском четверике серых коней, сбруя которых была
разукрашена черными, зелеными и белыми лентами (цвета дебреценской
семинарии). Для почетных зрителей-господ сенаторов плотники еще накануне