"Илья Львович Миксон. Семь футов под килем" - читать интересную книгу автора

торжественный спуск "Константина Смирнова" на воду.
Именем отца... Нет, сразу не понять, не осмыслить. Именем отца! Лешка
волновался все сильнее, не зная ни что надо сказать, ни что делать...
И позднее, когда его поздравляли все ребята палубной и машинной команд,
штурманы, механики, помполит, сам капитан, Лешка отвечал на рукопожатия,
улыбался, говорил "спасибо", голова все еще шла кругом и никак не удавалось
вообразить пароход с крупной надписью "КОНСТАНТИН СМИРНОВ". По носу и на
корме, а на верхнем мостике, на белых щитах, для всего мира латинскими
буквами - KONSTANTIN SMIRNOV.
За ужином он что-то ел, пил, не ощущая ни запаха, ни вкуса, далекий от
происходящего вокруг. Вернул его на палубу "Ваганова" боцман Зозуля.
- Значит, так, - объявил он на всю столовую, - к полуночи в Эльба-реку
войдем, ошвартовка в два тридцать. Ты, Смирнов, спокойно отдыхай себе, без
тебя обойдемся. Такому делу при солнце учиться надо.
"Да, конечно, - подумал Лешка. - И я... У меня сегодня..."
- И поспать перед вахтой положено, - закончил Зозуля. - С восьми к
трапу заступишь. Инструктаж на месте. Сменит тебя Шавров.
- Понятно, - без особого удовольствия отозвался матрос Шавров. - А я в
город собирался.
- Значит, не пойдешь.
- Значит, не пойду, - вздохнул Шавров.
Тут только Лешка понял, что и ему не выбраться в Гамбург.
- Я тоже, - поднявшись с кресла, упавшим голосом произнес Лешка, - и я
в Гамбург...
Черные брови Зозули сдвинулись вплотную.
На помощь Лешке неожиданно пришел Федоровский.
- Вы же знаете, товарищ боцман, - сказал он укоризненно, - такое
событие у него, а вы...
- Что я? - искренне удивился Зозуля. - Я его поздравил, все видели. А
дальше что? Что дальше? В рамку его портретную вставить? От работы
освободить, пыль сдувать? Он есть матрос, а судно, между прочим, не в его
честь названо.
- Но Константин Смирнов отец его! - напомнил Паша.
- Ты, Паша, не шуми. - Голос Зозули сделался спокойным и
рассудительным. - Разберем с максумальной вдумчивостью. Итак, назвали
траулер именем Константина Смирнова. А какая в том личная заслуга Алексея,
сына его? Ни-ка-кая. Сын героя. Это, конечно, гордость и почет, можно
сказать. Но! - Зозуля высоко поднял руку с отставленным пальцем. - Но и
ответственность. Персональная! Тем более в данном случае: Алексей наш не
только сын героя-моряка, но и сам моряк, матрос. А что есть вообще матрос?
Никто не отозвался. Зозуля принял молчание за полное согласие.
- То-то, - удовлетворенно заключил он и принялся за компот.

Выйдя из столовой, Лешка прошел мимо своей каюты и забрался на спардек.
Но и там показалось не очень укромно.
На корме, между рабочей шлюпкой и бочками с машинным маслом, лежал
принайтовленный к палубе запасной якорь. Лешка присел на него, как на
скамью. Здесь его никто не мог увидеть. И почти не дуло. "Хорошее
местечко", - отметил Лешка. Он вспомнил, как когда-то играл на отцовском
пароходе в прятки с капитанским сыном и чьей-то девочкой.