"Илья Львович Миксон. Семь футов под килем" - читать интересную книгу автора

Лешку и взрослые не смогли сразу найти. Подняли на ноги всю команду.
Мало ли что могло случиться! Обнаружили его часа через два спящим под
брезентовым чехлом рабочей шлюпки. Капитан сердито сказал, что если еще раз
повторится нечто подобное, он очистит борт от всех посторонних.
Лешка засопел, набычился и с вызовом выкрикнул:
"Это папин пароход!"
Все рассмеялись. Мама крепко схватила Лешку за руку и потащила в
отцовскую каюту. Лешка не плакал, он упирался и упрямо твердил: "Это папин
пароход, папин!"

Рыболовные флотилии Советского Союза промышляют во всех широтах, от
Ледовитого океана до Огненной Земли, от Балтики до Японского моря.
По всему миру пролягут голубые трассы "Константина Смирнова", большого
белого парохода.
Почему-то Лешка представлял себе теплоход имени отца только белым.
Белым-белым.
На душе вдруг стало горько и защипало глаза. Зачем ему пароход? Пусть
самый большой, самый новый, самый белый! Ему нужен отец, живой, здоровый,
веселый. Родной человек. Ты его редко видишь, долго ждешь, но он
возвращается. Теперь ждать нечего, отец уже никогда не спросит: "Как дела,
сын?" И ты, как бывало, не скажешь: "Нормально, папа".
Разве нормально ставить человека к трапу, когда у него такое на душе? А
завтра все отправятся в Гамбург, он же, этот человек, останется!
Обида сдавила горло. Лешка сознавал, что все это ничто в сравнении с
большим и настоящим горем, которое вновь переживал сегодня, но боль от обиды
на боцмана не стихала. Он чувствовал себя одиноким, заброшенным, никому не
нужным, как в ночь отхода из Ленинграда.
Судно сбавило ход. Вода за кормой клокотала тише, не так вздрагивала
палуба. Лешка вылез из своего убежища и огляделся. Море кончилось. "Ваганов"
медленно двигался по широкой полноводной реке. От темного берега с
проблесковым маяком быстро шел катер.
- Федоровский, на руль! - дважды сказало радио.
На входе и выходе из порта, в узкостях и других сложных для плавания
местах к штурвалу становился Михаил Федоровский, лучший рулевой. Федоровский
не только первоклассный матрос, он и английский язык хорошо знает. Лоцманы -
немцы, датчане, голландцы, шведы, турки - все отдают команды по-английски.
- Подать люстру! Выбросить штормтрап! - скомандовали сверху.
За борт вывесили большой рефлектор с сильными лампами и спустили
веревочную лестницу с деревянными ступеньками.
Лоцманский катер вплотную прижался к борту, и человек в плаще ловко
вскарабкался по штормтрапу наверх. Яркий свет за фальшбортом погас. Катер
быстро отдалился, и "Ваганов" опять набрал скорость.
У берега в темной воде Эльбы змеились отраженные огни. Их становилось
все больше. Вскоре показался целый городок, холмистый, зеленый; редкие огни
и цветные лампочки над верандой ночного ресторана светились сквозь кружево
ветвей.
На открытом пригорке, за яхтными причалами, стояло двухэтажное здание с
обзорной вышкой и мачтой, серебряной в луче "юпитера". Вдруг вспыхнуло
пламя. Оно отделилось от крыши, затрепыхало на ветру, взлетело к рее на
мачте.