"Пьер Милль. Святая грешница " - читать интересную книгу автора

- Нет. Откуда же я могла знать?
- Я тоже не подозревал.
Треть населения Коринфа примыкала к христианству.
Если Феоктин и не подозревал, что среди рабов у него есть христиане, то
в суде, не агоре,* на беседах софистов он постоянно встречался с людьми, о
которых ходили слухи, будто они посещают собрания христиан. И тем не менее
он имел весьма смутное представление о том, к чему стремились христиане и
чем они вообще занимались. Но он должен был согласиться, что они совершили
чудо, завербовав себе учеников и последователей по всей империи.
______________
* Агора - городская площадь.

Почти вся Азия приняла их учение. Они покорили себе половину Эллады,
этой обители богов, родоначальников цивилизации, которой он восхищался и
гордился теперь более чем когда-либо, потому что ей угрожала опасность. И
они совершили это чудо, действуя втайне, оставаясь тайным обществом, обряды,
цели и действия которого никому не были известны.
Быть может, это происходило вследствие того, что они находились слишком
близко он него? Невольно создается привычка к тому, что постоянно видишь
перед собой; в конце концов перестаешь обращать на это внимание. У Феоктина
иногда являлось желание узнать, что за люди - герулы, вандалы и другие
варвары, о которых так много говорили и которых он никогда не видел. Что за
люди христиане, он тоже не знал, но не стремился узнать. Эта мысль теперь
приводила его в ужас.
Единственное представление, которое он имел о христианских обществах,
было представление о них, как о секте, неизвестно почему не желавшей жить
так, как люди издавна жили. Они не желали жить в империи, возглавляемой
греками и правительством, покровительствовавшим его классу. Одним словом,
Феоктин привык думать о христианах как о секте дурного тона и
антисоциальной.
На некоторых лиц из числа его знакомых указывали как не имеющих
отношения к этой секте. Феоктин имел возможность расспросить их, но он
воздерживался от этого. Грек не считал удобным говорить с людьми об их
слабостях, в особенности о таких, которые принято считать не совсем
приличными.

* * *

Когда они приблизились к Кенхрейским воротам, в темноте раздались звуки
женского голоса. Полилась странная песнь - печальная, хватающая за душу.
Казалось, она олицетворяла собой нежную и трепетную душу ночи.
- Это ты, Одрула? - спросила Миррина.
Она не любила ничего печального и задала этот вопрос исключительно для
того, чтобы прервать пение. Она любила музыку радостную, призывающую к
пляскам и веселью, песни моряков Средиземного моря, непристойные и задорные,
эллинские и латинские гимны, похожие на торжественную речь оратора. А эти
причудливые модуляции производили на нее впечатление чего-то
противоестественного и неприятного. Не понимая их, она вдруг почувствовала в
сердце своем обиду.
- Почему ты помешала ей петь? - спросил Феоктин.