"Пьер Милль. Святая грешница " - читать интересную книгу автора

и для примера. Но их было немного, и лучшим доказательством этому служит
увеличение числа последователей и адептов за последние тридцать лет. Но как
бы то ни было, законам божественного императора должны беспрекословно
подчиниться все!
Евтропия, при одном упоминании о божественной особе императора,
согласно этикету того времени простерла руки в знак приветствия. В это время
в уме ее зародилась одна мысль. Не могли ли надвигающиеся события послужить
орудием мести, которую ей до сих пор так и не удавалось осуществить?
Почтительно склонившись перед Гортензией, поцеловав на прощание Фульвию
и пожелав счастья новорожденному, у которого на пеленках красовался золотой
шарик - эмблема юных патрициев, она через некоторое время раздвинула
занавески своих носилок и спросила одного из рабов:
- Ты знаешь варварку-гадалку по имени Ордула?
- Она бывает у тебя в доме, госпожа. Я знаю ее и знаю, где ее найти.
- Сходи к ней и приведи ее ко мне вечером. Пусть пройдет черным ходом.
Дай ей поесть и попроси кого-нибудь из женщин провести ее в мой гинекей.
Только никому не говори об этом...

* * *

Правитель Перегринус действительно получил приказ привести в исполнение
эдикт о гонениях на христиан. В то время как Гортензия принимала
поздравления, перед ним лежал рескрипт, написанный красными буквами на
пергаменте, с которого свешивалась императорская печать.
Дело было спешное и не терпело отлагательств.
Его секретарь Веллеий Виктор, которого он вытребовал к себе, был здесь
и ждал распоряжений правителя. Но правитель распоряжений не давал и хранил
молчание, не зная, на что решиться. Веллеий, знавший его обычную
решительность, был в полном недоумении.
- Да, - произнес наконец Перегринус, - эдикт придется привести в
исполнение. Повеления божественного императора всегда достойны уважения, а в
данном случае они как нельзя более уместны. Но существует несколько способов
выполнения их. При том же добросовестном отношении можно проявить большую
или меньшую поспешность. Можно, например, обнародовать эдикт и затем выждать
несколько дней.
- В таком случае, - заметил Веллеий, - христиане скроют книги и
предметы богослужения, а между тем нам необходимо их конфисковать, чтобы
отнять у них возможность вновь собираться. Таким образом мы ничего не
добьемся, и пергамент с инвентарем конфискованных вещей останется
незаполненным. Выдающиеся христианские деятели получат время, чтобы бежать,
и в Коринфе останутся только те, которым ровно ничего не будет стоить
подписаться под актом отречения.
- Вот именно, - отвечал Перегринус с улыбкой, - вот именно! Ты умен,
Веллеий, осторожен и хитер. Так позволь же раскрыть перед тобой карты. Я
спрашиваю тебя: что будет с нами, с тобою и со мной, если меры, принимаемые
Диоклетианом, ни к чему не приведут и не сотрут с лица земли христианской
партии? Я сознательно говорю "партии", а не "секты", выражаясь языком
политическим. Потому что это именно так: мы имеем дело с партией - сильной,
жизненной и очень распространенной. Предположим, что мы уничтожим несколько
членов ее, подчиним себе некоторых из них, или будем думать, что сделали