"Пьер Милль. Святая грешница " - читать интересную книгу автора

- Божественный император, - сказал он, - в своих требованиях и
предписаниях имеет в виду только настоящих христиан. Но если они не
настоящие... Отпустить их на свободу!
При этих словах циркумцеллистов* - их называли так потому, что это были
преимущественно бедняки-бродяги, которые просили подаяние и занимались
воровством, скитаясь около крестьянских хижин, - охватило бешенство.
______________
* Слово циркумцеллист происходит от латинских слов circum - кругом,
около; cella - келья, хижина.

В своей жажде пыток и мученичества они не могли допустить мысли, что на
этот раз ожидания обманут их. Изрыгая страшные богохульства и отвратительные
ругательства, они поднимали свои плащи, делая перед изображением
обожествленного императора непристойные телодвижения. А их женщины - с ними
были также и женщины - выли, как собаки, и поворачивались к нему спиной,
показывая зад...
- Мы христиане! Те, другие, не христиане! Плевать на твоих богов! Нет,
врешь! Мы христиане! Казни нас! Брось наши тела собакам, они воскреснут!
Придумай пытки!.. Христос! Христос! Христос! Слава Христу! А твой
император... Ну его в...
Клеофон смотрел на них, весь дрожа. При виде этой необузданной силы,
оглушенный взрывом этого бесстрашного гнева, хотя бы и грубого, он
почувствовал, как по телу его пробежал невольный трепет сладострастия.
В особенности его поразил один из этих нумидийцев: худой, почти голый,
с разодранной от ярости одеждой, с черными, заплетенными по африканской моде
в мелкие косички волосами, дикий и безумный. На губах у него выступила пена,
глаза вылезали из орбит, и руки судорожно хватались за шею, как если бы он
задыхался... Вдруг этот человек набросился на одного из
легионеров-германцев, вырвал у него меч и, прежде чем тот успел опомниться,
одним прыжком очутился на ступеньках перистиля, замахиваясь мечом на
Перегринуса.
- Гадина! Скорпион! Черепашье семя! Я убью тебя! Тогда тебе поневоле
придется меня казнить!
Перегринус вскочил и спрятался за колоннами. Пот струйками стекал со
лба на глаза, полные ужаса, и на мертвенно-бледные щеки.
Легионеры, обнажив мечи, окружили безумца. Прежде, чем сдаться, он убил
двоих и, уже изнемогающий, все-таки собрался с силой, вспорол живот одному
из убитых и плюнул в открытую рану. Наконец его связали и, обливающегося
кровью, поволокли к палачу, который стоял возле жертвенника со своими
помощниками.
Нумидиец не сопротивлялся. Он пел, и остальные циркумцеллисты вторили
ему. Он пел об источниках прозрачной воды, никогда не иссякающих, о пальмах,
о садах среди пальм, о бесконечных пирах, на которых едят, никогда не
насыщаясь, - о всем том, чем так и не удалось насладиться при жизни ему,
жалкому обитателю безводной пустыни.
Помощник палача толкнул его, заставив опуститься на колени, и пригнул
его голову к земле, потянув за волосы. А он все продолжал петь, обезумев от
ярости и от охватившего его экстаза. Главный палач взмахнул своим
обоюдоострым тяжелым мечом, привязанным для большего удобства к руке, и из
его легких вырвался воздух со свистом, прервавшим пение.