"Пьер Милль. Святая грешница " - читать интересную книгу автора

по его мнению, только животных, - бессмертии, которое люди, имеющие душу, не
могли не презирать.
Обыкновенно, когда уходил Онисим, к Миррине подходил Аристодем, но уже
с другими намерениями. Он превозносил ее за ее любовь к жизни и за ее
нежелание верить в необходимость жертвы земными радостями ради каких-то
эфемерных грез. Он переживал с ней эти прошлые ее радости, которыми она так
дорожила. Потом, с искусной дерзостью, он намекал ей на то, что Феоктин не
один давал ей эти радости, надеясь довести ее до сознания, что он может быть
и не последним. На это она отвечала чрезвычайно просто:
- Да, это правда. Множество мужчин наслаждались моим телом с самых юных
моих лет. И из всех этих мужчин, которые прошли мимо меня, я не помню ни
одного. Их точно вовсе и не было. Остальные?.. Да, один или двое... Когда я
вспоминала их после того, как познакомилась с Феоктином, у меня являлось
желание убить их. И, когда в памяти моей встает воспоминание о нескольких
блаженных часах, проведенных с ними, мне кажется, что это были не они, а он,
и что они были прообразом его...
Хочешь, я расскажу тебе одну странную вещь? Один из этих мужчин,
которого, как мне тогда казалось, я любила, дал мне понять, что я еще очень
неопытна в любви. С каким презрением я слушала его тогда, так как он не умел
ценить дара моей юности! А теперь, когда я вспоминаю его, единственного, я
думаю об этом брошенном мне тогда упреке, и тревога наполняет мою душу: "А
что если это правда? Что если я могла ему дать больше наслаждений?" И в
такие минуты я начинаю презирать себя, потому что мысли мои полны им одним.
Если я дала ему хоть одну минуту счастья, я спокойна. Ты сейчас скажешь, что
я фантазирую, что я не что иное, как маленькая бедная проститутка,
недостойная его, и что он в один прекрасный день бросил бы меня? Не все ли
равно!.. Если бы цезарь, великий цезарь, случайно зашел ко мне, ища защиты
от непогоды, неужели бы я стала жалеть, что непогода привела его ко мне, а
не мои личные достоинства? Неужели мне пришло бы в голову, что он навсегда
останется у меня, в моей убогой комнатке? Нет, я была бы счастлива, о, очень
счастлива тем, что моя комнатка приняла его под свою защиту хотя бы на одно
мгновение! Я верила бы, что она до сих пор существовала только ради этого
короткого мгновения. Ради него одного, ради Феоктина!

* * *

Миррина слушала Аристодема, не догадываясь о его намерениях. Он был для
нее теперь единственным человеком, с которым она могла говорить о том, что
ее еще интересовало в жизни.
- Ты спишь одна? - спросил он ее однажды, теряя терпение.
- На днях, - отвечала она простодушно, - ко мне пришла одна женщина и
легла рядом со мной. Она сказала мне: "Олимпийцы воображают, будто мы
поклоняемся ослу. Как можно поклоняться ослу? С какой стати?.. Пчела - вот
это другое дело! Последуй моему примеру, начни поклоняться пчеле, маленькой
золотой пчелке... Вот она! Я всегда ношу ее при себе: пчела, которая
производит на свет потомство, не будучи оплодотворенной; девственница и мать
в одно и то же время, подобно богоматери - прообраз матери Христа. Вставай,
помолимся ей." Какие они забавные! Тут есть женщины, которые называют себя
епископами и священниками, посвященными в сан последователями какого-то
святого, которого они называют Монтанусом. Они уверяют, что они должны