"Генри Миллер. Время убийц" - читать интересную книгу автора

французские поэты испытали на себе его влияние. Собственно, можно даже
сказать, что французская поэзия двадцатого века обязана Рембо всем. При этом
никому пока не удалось превзойти его в дерзости и изобретательности.
Единственный из ныне живущих поэтов, кто способен вызвать у меня наслаждение
и трепет, хоть отчасти напоминающие те, что вызывает Рембо, это Сен-Жон
Перс. (Любопытно, что его "Ветры" Хью Чизхолм перевел здесь, в Биг-Суре.)
Приводимый ниже текст первоначально был напечатан в 9-м и 11-м номерах
ежегодника "Нью дайрекшнс". С тех пор он выходил на французском и немецком;
оба перевода были опубликованы в Швейцарии [Французский перевод выпустило
издательство "Мермод" в Лозанне, немецкий - "Ферлаг дер Архе" в Цюрихе.
(прим. автора.)], стране, которую едва ли кто связывает с гением Рембо. В
данной книге части поменялись местами. Надо, вероятно, добавить также, что я
хотел написать еще две главы; потом я от этой мысли отказался.
По моему искреннему убеждению, сейчас как никогда Америке необходимо
познакомиться с этой легендарной личностью. (То же по праву относится и к
другому удивительному французскому поэту, столетие со дня самоубийства
которого исполнилось в январе; это Жерар де Нерваль.) Никогда еще самому
существованию поэта не угрожала такая опасность, как сегодня. В Америке этот
вид и впрямь находится на грани полного исчезновения.
Когда Кеннет Рексрот [Кеннет Рексрот (1905-1982) - американский
писатель] узнал о безвременной смерти Дилана Томаса, он тут же откликнулся
стихотворением, озаглавив его "Не убий" [Издательство Хораса Шварца, 503
Саннивейл, Калифорния, 1955. (прим. автора.)]. Написанное под наплывом
чувств и не предназначенное для публикации, оно тем не менее мгновенно
разошлось и было переведено на несколько языков. Если у кого-то возникнут
сомнения относительно судьбы, уготованной обществом поэту, дайте ему
прочесть это "поминовение" валлийского барда, написавшего "Портрет художника
в щенячестве".
Статус и положение поэта - я употребляю последнее слово как в широком,
так и в строгом смысле, - неопровержимо свидетельствуют об истинной
жизнестойкости нации. Китай, Япония, Индия, Африка, первобытная Африка -
здесь поэзия по-прежнему неискоренима. Нам же в нашей стране явно не
хватает - и мы даже не сознаем, что нам его не хватает, - фантазера,
вдохновенного безумца. Когда приходит пора забросать землей тело поэта, с
каким мерзостным ликованием мы упорно твердим об одном - о
"неприспособленности к жизни" этой одинокой личности, единственного
настоящего бунтаря в прогнившем обществе! Но ведь как раз такие люди и
придают глубокий смысл затасканному словечку "неприспособленность".
В статье о "Baudelaire politique" ["Бодлер-политик" (фр.)],
опубликованной в "Beaux-Arts" 25 января 1955 года, Морис Надо [Морис Надо
(род. В 1911) - французский литературовед, журналист.] пишет следующее:
"Dans Mon Coeur Mis a Nu il veut "faire sentir sans cesse (qu'il se sent)
etranger au monde et a ses cultes". Cest le monde de la bourgeoisie dont "la
morale de comptoir" lui "fait horreur", "un monde goulu, affame de
materialites", infatue de lui-meme et qui ne s'apercoit pas quil est entre
en decadence, un monde que dans une singuliere prophetic il voit de plus en
plus "americanise", "voue a 1'animalite, ou tout ce qui ne sera pas lardeur
vers Plutus sera repute un immense ridicule"".
["В "Моем обнаженном сердце" он хочет "дать почувствовать, что он
беспрерывно ощущает себя чуждым этому миру и всем его культам". Это мир