"Генри Миллер. Сексус" - читать интересную книгу автора

свободен я от тех болячек, что обступают со всех сторон человека
цивилизованного. Не пахнет ли у меня изо рта? Нет ли перебоев в сердце? Нет
ли плоскостопия? Не опухают ли у меня суставы из-за ревматизма? Не беспокоят
ли лобные пазухи? А пиорея? А как насчет запоров? Все ли в порядке после
ленча? Нет мигрени, нет изжоги, нет катара желудка, нет люмбаго. Ни мозолей,
ни бурсита, ни варикозных вен! Насколько я мог разобраться, я здоров как
бык, и все же... Чего-то важного не хватает мне. Жизненно важного.
Я обессилен любовью. Умираю от любви. Какая-нибудь мелочь вроде
перхоти - и я сдохну, как отравленная крыса.
Когда я бросаюсь в постель, тело мое словно налито свинцом. Я сразу же
погружаюсь в самые глубины сна. Мое тело, превратившееся в саркофаг с
каменными ручками, лежит неподвижно, а дух воспаряет и кружит по всей
Вселенной. Дух тщетно пытается найти форму, облик, в который могла бы
воплотиться его эфирная сущность. Подобно всевышнему портному, он примеряет
то одно, то другое и все ему не подходит, все нескладно. В конце концов ему
приходится возвращаться в свое собственное тело, тяжелое как свинец тело,
недвижно лежащее ничком, вмещаться в эту свинцовую изложницу и вечно
томиться бесплодной тоской.
Воскресное утро. Я просыпаюсь, свеж как огурчик. Мир лежит передо мной,
непокоренный, незамаранный, девственный, как арктические края. Чтобы
прогнать последние капли свинцовой тяжести, я принял немного хлористого
висмута. Сейчас я отправлюсь прямо к ней, позвоню в дверь, войду. Вот он я!
Бери меня или бей насмерть! Проткни мое сердце, вышиби мозги, вспори легкие,
исполосуй кишки, почки, глаза, уши. Если хоть один орган останется
нетронутым - ты обречена. Обречена навеки быть моей, и в этой жизни, и в
следующей, и во всех мирах, которые еще могут прийти. Я обезумел от любви,
я - меджнун, сниматель скальпов, душегуб. Меня нельзя насытить. Я буду есть
волосы, серу из ушей, высохшую кровь, пожирать все, что хоть в какой-то
степени ты можешь назвать своим. Покажи мне твоего папашу с его воздушными
змеями, скачками, с его ложей в опере - я сожру все это, живьем проглочу.
Где твое любимое кресло, твой любимый гребень, твоя пилка для ногтей? Тащи
их сюда, я их слопаю одним махом. У тебя есть сестра, она еще красивей тебя,
говоришь? Подай-ка и ее - я обглодаю все мясо с ее костей.
В направлении к океану, к болотистой равнине, выстроен дом, а в нем
когда-то снесли яичко, из которого вылупилась некая форма, при крещении
нареченная Марой. Как могла крохотная капелька, выскочившая из пениса,
добиться такого потрясающего результата? Я верю в это. Верую. Верую во
единого Бога Отца и в Иисуса Христа, Сына Божия, единородного Отцу, и
благодатную Деву Марию, в Святого Духа, в Адама-Кадмона, в хромированный
никель, в окислы хрома и ртутный хром, в водяную дичь и водяные лилии, в
эпилептические припадки, в бубонную чуму, в злых дэвов, в противостояние
планет, в бейсбольную биту, в революции, в потрясение основ, в
землетрясения, в войны, в циклоны, в Кали-Йогу и в хула-хупу [Пародия на
христианскую молитву "Символ веры". Адам-Кадмон - согласно еврейскому
мистическому учению, каббале, - первый сотворенный совершенный человек до
грехопадения. Это понятие было усвоено и позднейшими теософскими учениями.
Хула-хупа - гавайский народный танец-пантомима на темы туземных преданий.].
Верую. Верую. Верую, потому что иначе я превращусь в свинцовое тело, лежащее
недвижно ничком и обреченное на вечную тоску.
Вот они, современные пейзажи. Где пасущийся скот, желтые нивы, навоз?