"Алан Милн. Потрясающая история" - читать интересную книгу автора

первый настоящий роман об Оксфорде, но издатели оказались иного мнения. Он
написал исключительно самобытную пьесу, освободив ее от старомодных оков
сюжета и антисюжета. Но режиссеры склонялись к мысли, что в ней чувствуется
влияние Чехова. Такое сравнение оскорбило Замарашку почти так же, как могло
бы оскорбить Чехова. Замарашка написал и многое другое, но его произведения
редко ожидал благосклонный прием. Его презрение к театру и издательской
кухне достигло предела. И в будущем он не мыслил себя иначе, как критиком.
Два отпущенных Замарашке года подходили к концу, а он все еще не мог
прокормить себя. Но тут он вновь встретил Арчибальда Баттерса, круглолицего,
сияющего, радушного молодого человека, сокурсника по Оксфорду, почитавшего
Замарашку за литературного гения. С виноватой улыбкой он признавал, что не
может объяснить, почему ему нравится или не нравится то или иное
произведение. В этом он отличался от Замарашки, который, будучи неплохим
знатоком литературы, уверенно находил как достоинства, так и недостатки в
труде других литераторов. Вначале Арчибальд Баттерс был единственным другом
и поклонником Замарашки, но по мере роста известности Рассела Грайса
постепенно уходил в тень, хотя Замарашка никогда не отказывался пообедать
задарма в его гостеприимной квартире. Встретив Арчибальда в Лондоне,
Замарашка подумал о том, что его вновь накормят, возможно, не один раз, и
тогда скобяному производству придется подождать еще несколько лет.
- Замарашка, старик!
- Привет, Арчи!
- Послушай, именно ты мне и нужен! Я пытался найти тебя по телефонному
справочнику.
- Ты бы не нашел меня. Разве ты не знаешь, что я сменил фамилию?
- Нет. На какую? Почему? Задолжал кому-нибудь денег?
- Я теперь Расселл Грайс.
- О, понятно. Вот так удача! В действительности я и хотел найти Рассела
Грайса. Мой старик умер в прошлом июне, это очень печально, но с той поры
утекло много воды, и выяснилось, что он был чуть ли не миллионером. Ну, не
совсем миллионером, но мне перепал изрядный куш, и я хочу издавать
ежемесячный литературный журнал, как мы и собирались когда-то, помнишь? И ты
мне просто необходим. Слушай, пойдем-ка выпьем и я тебе все расскажу, а
потом пообедаем вместе и ты расскажешь мне о себе. Старик, мы их разбудим.
Боже, как я рад, что встретил тебя.
3.
Так родился "прогрессивный ежемесячный литературный журнал" Асимптота".
Замарашка, естественно, предполагал, что станет редактором, а Баттерс -
редким гостем в его кабинете, появляющимся с чековой книжкой в руке и
восхищением на устах. Но его ждало жестокое разочарование. Арчи повзрослел
за годы, проведенные вне Оксфорда. Теперь он прекрасно разбирался в
литературе, и во всем остальном. И с бодрой уверенностью, в Оксфорде
свойственной ему лишь в разговорах о еде, тут же позвонил Замарашке в этом
убедиться.
Он говорил о Гертруде Стайн (и я уверен, старик, что ты согласишься со
мной), как о трогательной старине, "хотя, я не считаю, что ее произведения
не следует изучать в подготовительной школе". Он охарактеризовал Е. Е.
Каммингса, "современного Лонгфелло", как поэта, не оставляющего места
воображению ("гостинные баллады, старик, мы должны стремиться совсем к
другому").